Евгения, обнимая сестру, оглянулась, чтобы запомнить высокую стройную фигуру в черном костюме и светлое лицо Андрея, его пылающий взгляд, перехваченный в тот момент, когда он наклонился, чтобы поцеловать её. Впервые в жизни Евгения почувствовала над собой власть мужчины, он волновал её и беспокоил. Любовь такого красавца, как он, придавала её жизни смысл и значение.
А между тем состояние Татьяны и охранника было на прежнем уровне. Заглянув в палату охранника, Елизавета увидела коротко подстриженные, как смоль волосы густые, непослушные и в полном беспорядке. Она узнала его и, не раздумывая, вошла в палату. Взяв его руку в свою руку, она тщательно вытерла ему волосы своим носовым платком и продолжала держать его ладонь в своих нежных руках. Мало-помалу мужская ладонь отогревалась. Но он еще не приходил в сознание. Рана на голове от чудовищного удара продолжала кровить. Неожиданно распахнулась дверь, и в проеме появился мужчина в медицинской шапочке. Уязвимая Елизавета покраснела до корней волос.
– У него из раны все время течет кровь! – невнятно произнесла она.
– Сейчас я этим займусь! – он ловко прощупал пальцами череп охранника. – Перелома нет, – сказал он, – лопнул сосуд.
Девушка стояла в изголовье. Врач взглянул на неё с одобрением:
– Вы жена ему?
– Да! – твердо ответила Елизавета, – можно я останусь здесь?
– Оставайся, – сказал доктор, – ты останешься у его кровати? – он прищурил свои черные глаза и ждал ответ. Елизавета пожала плечами.
– А можно?
– Да, вам можно. Больные быстрее выздоравливают, когда рядом близкие и родные, – спокойно проговорил он.
В палату вошла медицинская сестра вместе с передвижным столиком, на нём стояли несколько флаконов, баночек разных размеров и кое-что еще закрыто салфеткой.
– Ну вот, милая девушка, – произнес доктор, – сейчас сделаем больному перевязку, и ему станет легче, а через недельку от раны останется только маленький рубец, рана не глубокая…
Сестра достала из зелёной баночки густой мази и приложила ко лбу раненого. Как Толька мазь коснулась лба, раненый перестал стонать. Острый, сильный и приятный запах распространился по комнате.
– Что это за мазь? – спросила Лиза.
– Мы её называем живица, – нехотя ответил доктор, – его изготавливают в России. – Он обратил внимание на выражение лица Лизы и отметил про себя.
– Может быть она еще девица, но это ненадолго, она слишком красива, чтобы оставаться девицей. Я не люблю женщин. Они глупые, шумные и стыдливые, но я признаю красоту некоторых из них. Эта девушка – своего рода шедевр… Так же как этот раненый.
Елизавета, не отрывая от больного глаз, снова заняла свое место в изголовье. Юноша был прекрасно сложен, бронзовая кожа обтягивала его продолговатые мускулы, и они вырисовывались анатомически точно. У него были широкие плечи, узкие и крепкие бедра, плоский живот, гармонирующий с рельефными мускулами его ляжек. Глубоко взволнованная Елизавета почувствовала, как у неё одновременно похолодели руки и жаром вспыхнули щеки. Доктор повернул юношу на бок, раненый застонал. Потом внезапно Елизавета услышала: можно было бы не так больно!
