— И что же это «большее»? — усмехнулся я.
— У тебя достаточно мозгов, чтобы решиться смыть кровь с рук в конце концов…
— Ты хочешь сделать меня праведником? — оскалился я и обернулся.
У входа в кухню стояла Ринка в моей футболке и штанах.
— Дай с дедом поговорить, — хрипло попросила она.
— Нет, — даже не задумался я.
— Катя? — оживился в трубке ведьмак.
— До связи, Серый, — процедил я и едва не разбил аппарат о стенку.
— Не нравятся мои родственники? — вздернула Ринка бровь, усаживаясь за стол.
— Не заладилось что-то, — съязвил я.
— Миш, мне надо в больницу.
То, что она вдруг назвала по имени, ударило со всей силы в солнечное сплетение, и я тихо задохнулся воздухом.
— Зачем? — еле протолкнул на язык, отворачиваясь к разделочному столу.
— У тебя тут очень тихо…
— Зачем ты воровала для меня препараты? — обернулся я.
— И дождь слышно по-особенному, — посмотрела она в мои глаза.
Ведьма сводила с ума, но я неожиданно нашел в этом вдохновение.
— Что тебе нужно у врача? Ты же сама врач.
— Мне нужна таблетка. Экстренная. Я не хочу от тебя детей.
— А я хочу тебя нарисовать. Ты кофе пьешь?
— Да. Но рисовать тебя я не хочу.
Она вдруг показалась галлюцинацией. Я часто видел ее в своих приступах именно такой — растрепанной, домашней, теплой… и немного сумасшедшей. Рыжая одичалая кошка, которая шипит на любую попытку приблизиться.
— Боишься показать мне, как угробила свой талант?
Ринка шумно засопела, поглядывая на меня из-под бровей, и я улыбнулся, зачем-то снова открывая холодильник.
— Ты уже достал молоко.
— Хотел тебе сливок подлить.
— Не нравится фигура?
— Нравится. Но тебя нужно реабилитировать, а я не знаю, с чего начать.
— С себя.
— С сахаром, — взглянул на нее, протягивая чашку.
— Тебе ничего так и не сделали из инъекций? — спросила она с неподдельным интересом. Я отвел взгляд и оттолкнулся от стола, возвращаясь к своей чашке кофе. — Не доверяешь? — потребовала она нервно.
— Не хочу расстраивать, — глянул я на нее через плечо.
— Значит, ты нанял для этого кого-то бестолкового! Они реально работают!
— Найми сама.
— Да какого же черта?! — вдруг взвилась Катя, и чашка кофе с молоком покатилась по столу. — Я так рисковала! Была уверена, что ты дашь ума! Но с тобой всегда так!
— Что так? — поднял я на нее взгляд, еле оторвавшись от чашки.
— Ты получил свободу, но продолжаешь ходить по краю ямы! Дразнишь судьбу! Подставляешься! Ищешь смерти!
— Кто бы говорил! — И я смел стол между нами одним взмахом, успокаивая дурочку за один миг. Ринка отскочила в сторону и, пошатнувшись, села на задницу. — Точно не проголодалась? — поинтересовался я, пытаясь втянуть когти.
— Придурок, — откинула она волосы с глаз.
— Идиотка, — с чувством процедил я.
— Проголодалась!
— Вот так бы сразу!
И я сгреб ее с пола и резко выпрямился, наслаждаясь тем, как схватилась за мои плечи.
Она неожиданно обняла, впиваясь в кожу пальцами, и мы замерли посреди кухни. Я не хотел спугнуть, она не спешила отталкивать. А потом и вовсе положила голову на плечо и тяжело вздохнула.
— Сливки? — хрипло спросил я. Ответом мне стало громкое урчание в ее животе. — Наверное, я отвезу тебя к врачу. Только к другому.
— Теперь ты можешь возить меня, куда хочешь. Тебе только поводок осталось прицепить к ошейнику.
В груди снова взыграла злость. Сучка то возила меня мордой и пинала ногами, то обнимала, прижимаясь всем телом.
— Ты же сказала, что не хочешь умирать, — напомнил я, усаживая ее на столешницу. — Сидеть.
