Два метких слова, брошенных Лео в ответ, заставили Амелию расплыться в улыбке.
Откинув одеяла и прикрыв брата до пояса простыней, она ловко подложила полотенца ему под бок и раненое плечо. При виде стройного мускулистого торса Лео и соблазнительных темных волосков у него на груди Кэтрин почувствовала странную пустоту в желудке. Она медленно отступила от двери еще на шаг. Ей не хотелось уходить, но этого требовали приличия.
Кэм поцеловал жену в макушку и ласково подтолкнул к стене:
– Подожди там, monisha[8], нам понадобится свободное пространство. – Он повернулся к стоявшему рядом подносу со скальпелями, щипцами, ножницами и другими инструментами.
Кэтрин побелела, услышав, как лязгнул металл.
– Вы собираетесь принести в жертву козу или исполнить ритуальный танец? – заплетающимся языком выговорил Лео. – Может, хотя бы споете что-нибудь?
– Мы уже проделали все это внизу, – невозмутимо ответил Кэм, протягивая Лео обрывок кожаного ремня. – Закусите это зубами. И постарайтесь не слишком шуметь, пока мы будем трудиться над вами. Мой сын задремал.
– Прежде чем я суну этот кусок кожи себе в рот, – хмуро произнес Лео, – может, скажете мне, где он побывал до меня? А впрочем… – Лео немного помолчал. – Какая разница? Чуть подумав, я решил, что лучше мне этого не знать. – Он было зажал зубами ремень, но тут же вынул его изо рта и добавил: – Надеюсь, вы ничего мне не оттяпаете.
– Если и оттяпаем, – заметил Меррипен, осторожно протирая кожу вокруг раны, – то не намеренно.
– Готов, phral? – услышала Кэтрин тихий голос Кэма. – Держите его крепко, Меррипен. Хорошо. На счет «три».
Амелия с застывшим лицом присоединилась к Кэтрин в коридоре. Прислонившись к стене, она зябко обхватила себя руками за плечи.
Из комнаты донесся глухой стон Лео, а затем напевная цыганская речь Кэма и Меррипена. Их непонятная скороговорка подействовала на Кэтрин успокаивающе.
Ясно было, что, несмотря на действие опиума, Лео предстоит пережить мучительные минуты. Каждый раз, слыша его сдавленные проклятия и хриплые возгласы боли, Кэтрин испуганно съеживалась и стискивала в кулаки разбитые пальцы.
Немного погодя Амелия заглянула в дверь спальни:
– В ране много щепок?
– Вовсе нет, monisha, – отозвался Кэм. – Могло быть много хуже, но… – Он замолчал, раздался приглушенный крик Лео. – Простите, phral. Меррипен, возьмите пинцет и… да-да, вот здесь.
Белая как мел Амелия повернулась к Кэтрин, и в следующий миг случилось невероятное: потянувшись к компаньонке, она сжала ее в объятиях, как обняла бы Уин, Поппи или Беатрикс. Мисс Маркс ошеломленно застыла, не от гадливости, а от неловкости.
– Я так рада, что вы не пострадали, Кэтрин, – прошептала Амелия. – Спасибо, что позаботились о лорде Рамзи. – Кэтрин коротко кивнула. Отстранившись, Амелия ласково ей улыбнулась: – С ним все будет хорошо, вот увидите. Он живучий как кошка.
– Хотелось бы верить, – осторожно обронила Кэтрин. – Надеюсь, проклятие Рамзи тут ни при чем.
– Я не верю в проклятия, заклинания и прочие глупости. Если над моим братом и довлеет заклятие, так только то, что он сам на себя наложил.
– Вы хотите сказать… он горюет по Лауре Диллард?
Голубые глаза Амелии изумленно округлились.
– Лео говорил о ней с вами?
Кэтрин кивнула.
Амелия явно растерялась. Взяв Кэтрин под руку, она повела ее в глубь коридора, где никто не мог бы их услышать.
– Что он рассказал?
– Что мисс Диллард любила писать акварелью, – нерешительно ответила Кэтрин. – Что они были помолвлены, а потом Лаура заболела скарлатиной и умерла у него на руках. А еще… что призрак невесты являлся ему. Не в воображении, на самом деле. Но ведь это не может быть правдой… да?
