Приходила она и к нам домой. Наверное, была в шоке. Ведь все имели нормальное жильё, какое-никакое довоенное хозяйство. Нэля Ведешкина живёт в четырёхкомнатной квартире с собственным роялем. А тут – вообще ничего. Унылый, мрачный, тёмный угол.
Она всё допытывалась у мамы: «Как вы воспитываете свою дочь?» – я всё-таки училась неплохо и была кандидатом на золотую медаль… Мама отвечала: «Никак не воспитываю. Она всё сама».
Позднее мама принесла от тётки мои вышивки, великое множество, и сумела так любовно прикрепить их на голые стены, что к нам начали бегать соседи и сама домоуправляющая, которая ахала: «Как красиво!» Так унылое безобразие мы с мамой слегка скрасили.
Что до меня, я была нечувствительна к этой нищете, маму только жалела. Я по-прежнему упивалась чтением. Помню, возвращаясь из школы, я шла по дороге с раскрытой книгой в руках и так наловчилась, что ни разу даже не споткнулась. Я шла по улице (Некрасова), потом, как сомнамбула, поднималась по лестнице на мост, переходила на другую сторону оврага, шла по двору нашего дома – и всё, уткнувшись в книгу, утонув в ней. А потом, сидя верхом на парте, рассказывала сгрудившимся вокруг девочкам о какой-то «Гусиной принцессе»…
Так прошёл 8-й класс.
В 9-м классе родилась вторая моя школьная дружба – Люда Назаренко, Людмила Кирилловна Назаренко-Малиньш – её полное имя.
Мы должны были ехать в колхоз, убирать овощи. Я, как всегда, притащила с собою слишком большой рюкзак (я всегда брала много лишнего во все поездки), а пришли мы из всего класса только двое. Пока ждали остальных, разговорились, а потом вместе тащили назад мою ношу. Больше мы не разлучались.
Люда была высокой и стройной. Я – маленькой (1 м 57 см) и толстой. Нас и звали: «Пат и Паташонок». Сидели мы в одном ряду у окна, я за второй, она за четвёртой партой. Все уроки через Риту Сажину курсировали наши записки.
Господи! Как часто мы с нею ссорились и как горячо мирились!
Таких бурных, таких страстных объяснений, как с Людой, у нас ни с кем не было. Я помню Риту Сажину, Таню Свечникову, Веру Старцеву, Лялю Добродееву, Валю Лихушину, Веру Козлову, Женю Богословскую, Кремусю Ждахину, с которой мы начали часто общаться по телефону. Со многими из них я встретилась совсем недавно, полвека спустя.
Но тогда я зациклилась только на Люде Назаренко. И дома, и в школе, и во Дворце пионеров – только с нею. А когда её родители собрались уезжать в Ригу, мы обсуждали план, чтобы она осталась в Свердловске и жила в нашей семье, пока не закончит 10-й класс, но из-за моего отца она уехала в Ригу. На прощание она подарила мне огранённый, но без оправ тёмно-красный рубин со словами: «Если сохранишь его, будем вместе. Потеряешь – к разлуке». Договорились: через год встретимся в Ленинграде в институте.
В 10-м классе мы ежедневно писали друг другу длинные письма…
А жизнь подбрасывала сюрпризы. Как-то на вокзале я встретила троюродного брата Геннадия Семёнова, он учился в железнодорожном техникуме. Поговорили и разошлись. А потом он пришёл к нам домой со своим другом Герой Ярцевым. Я познакомила их со своей соседкой по парте, с одноклассницами. Они пригласили нас на вечер в своё общежитие. И так добавлялись к нашей компании два брата, Слава и Виктор Рябовы, Володя Дудырев, Петя Дука, Ира Федодеева, Рита Татаурова и много, много других. Это товарищество – одна из самых счастливых эпох в моей жизни.
