Точнее, появилось сразу три решения. Первое было самым простым – продолжить пользоваться старым названием и именовать Советский Союз Советской Россией (что, впрочем, было не особо оригинальным – так поступили в мире многие). Второе решение было в духе языковой политики – придумать для нового названия ивритский перевод. Перевод придумали – и сторонники этого решения стали называть Советский Союз «Брит ха-моацóт», что буквально означает «союз советов». Третье решение было совсем странным – транслитерировать на иврите официальную аббревиатуру «СССР» и произносить её как «эс-эс-эс-эр».
Первоначально все три обозначения использовались одинаково. В какой-то момент первое начало исчезать, а в использовании двух других появился политический смысл – ивритское название стало основным в официальной речи и документации, а транслитерация русской аббревиатуры использовалась в языке тех, кто был настроен относительно про-советски. Вскоре, же после провозглашения независимости Израиля, транслитерация аббревиатуры «СССР» стала отличительным признаком речи коммунистов и им сочувствующих.
Одновременно в иврите появилось новое прилагательное «совьéти», которое достаточно быстро и основательно вытеснило старое «моацти». Откуда оно взялось, не очень ясно, но можно предположить, что оно было калькой с английского.
Можно, конечно, сказать, что путаница с названиями Советского Союза на иврите была отражением сложностей, имевших место в международной политике, но это объяснение будет слишком простым, а потому и не очень подходящим. Скорее, это было неосознанным стремлением максимально затруднить достижение простоты.
Айзек Азимов как-то написал: «Бюрократия разрастается, чтобы поспеть за потребностями разрастающейся бюрократии». Хотя сам он не был чиновником, но, тем не менее, весьма неплохо разбирался в вопросе, описав в серии романов о Галактической империи организацию, созданную, в том числе, для того, чтобы стать альтернативой всепобеждающей бюрократической системе, но которая сама бюрократизируется и заменяет ту систему, которой изначально противостояла.
Помимо прочих, бюрократия порождает еще и проблему языковую. На заре существования цивилизации всё было просто. Когда, как в Древнем Египте, ее задачи ограничивались своевременным сбором податей и организацией ремонта ирригационной системы, можно было обойтись без сложной иерархии и просто именовать всех представителей бюрократии писцами. Но с развитием цивилизации задачи бюрократии усложнялись, писцы постепенно становились чиновниками, а чиновников надо было объединять в организации, которым требовались названия.
Изобретая названия для бюрократических организаций, человечество всегда проявляло недюжинную смекалку. Тем не менее, в процессе развития того пласта языка, который обозначал разные аспекты чиновничьей деятельности, появилось несколько универсальных слов, которыми можно воспользоваться для обозначения практически любого понятия.
Собственно, «чиновник» – как раз одно из этих слов, и применить его можно почти к любому представителю бюрократической системы. Для обозначения же мест работы чиновников, помимо слов, обозначающих очень специфические понятия и процедуры, существует одно общее, которым можно назвать практически всё, что угодно – «учреждение».
Так как бюрократия свойственна практически любой культуре, то и подобные явления возникают практически в каждом языке. Иврит исключением не стал. Правда, для самой бюрократии ивритского названия так и не придумали – её так и именуют «бюрократией». То ли лингвисты из Академии языка хотели таким образом подчеркнуть, что на самом деле это явление Израилю чуждо, то ли просто проглядели. При этом вторая гипотеза представляется гораздо более вероятной. Но зато названий для разных учреждений придумали множество.
