– Эм, привет!
Сделал дикий маг это с таким расчётом, чтобы ни в коем случае не помешать процессу рубки деревьев. Получилось, как это часто случалось, только хуже – Фалайз случайно подкрался со спины. Оулле это оценил в характерной манере человека крайне нелюбящего подобные сюрпризы: резко обернулся и, не глядя, метнул топор, одновременно доставая припрятанный в голенище сапога кинжал.
– П-прости, – дрожа, как лист на ветру, извинился дикий маг.
Топор из-за откровенно ужасной конструкции пролетел в считанных сантиметрах от его головы. Будь орудие чуть более качественным, например, имей более явно выраженный центр тяжести – оно бы точно угодило в цель.
– Не делай так больше, – выискивая в кустах топор, буркнул Оулле.
– Это тебя так в Рахетии н-научили?
– Нет, – коротко ответил рахетиец и добавил, после того как вернулся к надрубленной сосне: – но там это пригождалось.
– Какая она, Рахетия? – Несмотря на то что собеседник не был настроен на разговор, Фалайз всё же остался на месте.
– Съезди посмотри, – мрачно предложил Оулле.
– Слышал, там идёт гражданская война.
– Больше впечатлений останется.
– Как тебя вообще угораздило? – не реагируя на пассивную агрессию, спросил Фалайз, давно хотевший это выяснить. – Почему ты отправился именно туда?
– Почему ты играешь диким магом? – ответил вопросом на вопрос Оулле. – Именно им?
Эту историю рассказывать Фалайзу приходилось почти каждую неделю, а то и чаще, так что ему ничего не пришлось придумывать на ходу. Очень удобно, что рассказ этот был чистейшей правдой.
– Так получилось, думал, что это что-то крутое, и выбрал. А дальше как-то…
– Знакомая история, – прервал его рахетиец.
– Но у меня скорее счастливый финал, – как бы оправдываясь за это, сказал Фалайз.
– Везёт, – очень мрачно буркнул Оулле, отворачиваясь и занося топор.
Поняв, что разговор не заладился и не видя признаков того, что это изменится, дикий маг потопал обратно к церкви, однако вдруг ему вслед полетел очень вымученный, с явным нажимом выдавленный из себя вопрос:
– Сколько тебе надо деревьев?
Что-то было такое в голосе Оулле, что заставило Фалайза ответить честно, а не буркнуть первую пришедшую на ум цифру:
– Понятия не имею. Есть идеи, как эту землянку вообще строить?
Хмыкая, рахетиец подошёл ближе и носком обуви начертил на земле квадрат, делясь идеями:
– Нужен котлован метр на метр. Лучше больше. Укрепим стены стволами.
– Пол выложим ветками и корой! – поддержал идею Фалайз.
– Это хорошая идея, – признал Оулле. – Поможет от влаги.
– Как-то это очень напоминает окоп, хех, – хихикнул дикий маг, однако, глянув на собеседника, быстро исправился: – ну, концептуально.
– Не напоминает. Ни концептуально, ни как-то иначе, – заявил с уверенностью рахетиец. – Идём, я видел лопаты под тварью в церкви…
– А, этого не потребуется, это я сам. – Загадочно и с некоторой долей коварства улыбнулся Фалайз.
***
Столица Рахетии – неприступная, ни разу не раскрывшая свои ворота перед захватчиками Никамедия – умирала. Город не только горел и стонал сонмом голосов. Его грабили, а по тесным улочкам текли реки крови, пускай и всего лишь игровой. Всё это происходило под один и тот же клич, то и дело эхом прокатывавшимся туда-сюда:
Бей рвачей-богачей!
Поджигайте замки сволочей!
Бей рвачей-богачей!
К стенке вороватых палачей!
Ворвавшиеся в город солдаты, всё ещё носящие доспехи и знаки различия Рахетии, но уже не относящие себя к этому государству, поставили перед населением столицы простой и незавидный выбор, который до этого часто ставили перед городами других стран: умереть, покорно склонив голову перед захватчиками, либо попытаться оказать сопротивление и погибнуть в бессмысленном бою на радость атакующим.
