Над ботами готовилась к ритуалу человекообразная фигура точь-в-точь как с изображения на стене. Причём появление «во плоти», то есть объем и освещение, не придали ей особых черт: она оказалась словно бы соткана из теней и потому имела очень условные границы и формы. Например, было понятно, что фигура скорее мужская, чем нет, и что она на две-три головы выше даже и без того очень высоких эльфов, но не более того. Лицо также отсутствовало – лишь пара светящихся голубым глаз примерно обозначали расположение головы.
Чуть поодаль, так сказать, на фоне находилось несколько сотен призраков, выстроенных в одинаковые ряды. Они безостановочно пели или, вернее сказать, ныли. Разобрать отдельные слова оказалось невозможно, но сам мотив был настолько депрессивным, что это и не требовалось. Как будто кто-то взял все мыслимые вариации слова «депрессия», включая ближайшие синонимы, со всех языков мира и сплел из этого песню. После чего решил, что она получилась слишком уж весёленькой и позитивненькой, повторил процесс два или три раза, пока не довёл концентрацию ДЕПРЕССИИ до ультимативных значений.
К счастью, стоило игрокам оказаться рядом, как стенания прекратились. Лич же – а тень несомненно являлась некой вариацией именно на эту тему – потерял интерес к ботам. Он мгновенно переместился, материализовавшись возле стушевавшейся от такой близости Фионы, тучей над ней навис. От лича веяло холодом и чем-то потусторонним, но в остальном нападать он не спешил.
– А вот это уже что-то из пятёрки, – тихо сказала Фиона и, убедившись, что у тени перед ней нет рта, догадалась. – Опять пантомима?
Лич отреагировал на голос повышенным интересом. В отличие от скелетов, по нему было куда сложнее понять суть реакции и даже понял ли он сказанное, но жрице однозначно удалось завоевать его всеобъемлющее внимание.
– Эти боты чужие, – вздохнув и убедившись, что ни Фалайз, ни Калита не горят желанием вести переговоры, сообщила Фиона. – Не ваши.
Тень заколебалась и задрожала, что выглядело совсем не как проявление радушия и взаимопонимания. Скорее как своеобразное возмущение.
– Что ты там говорила про испорченную репутацию? – ехидно поинтересовалась вампирша.
– Мы не то чтобы угрожаем, – вклинился дикий маг. – Просто хотим прояснить, зачем мы здесь…
– Именно мы, – подхватила довод жрица. – Есть и другие, и нам нужно вернуть этих ботов и тот груз со склада.
– Но мы ни в коем случае не угрожаем! – повторил Фалайз.
Лич прекратил колыхаться рядом с жрицей и переключил внимание, принявшись кружить возле него. Теперь уже дикий маг сжался и съёжился от такой излишней могильной близости.
– Насчёт ботов я ещё могу понять, – сказала Фиона, чем вновь привлекла внимание к себе. – Дерево и остальные материалы вам зачем?
Ответить тень не успела. В помещение с шумом ворвался скелет в рыбацкой одежде и в соломенной шляпе, махающий с возмущением руками. Он подскочил к собравшимся и натурально загородил игроков собой.
– Здравствуйте, – ошеломлённо поздоровалась Фиона, за что удостоилась приподнятия шляпы. – Данилыч.
На Фалайза, от растерянности позабывшего про манеры, и Калиту, не знавшую ни про какие манеры, глянули с явным неодобрением. Лича такое поведение подчинённого не разозлило, а наоборот, явно позабавило – как-то иначе его поведение в этот момент было сложно объяснить. Вдруг он сплел из теней некое подобие руки и начертил в воздухе довольно точное изображение похищенного груза, после чего то поплыло к Фионе.
