Говоря о Соловках, нельзя не упомянуть об островах, называемых Кузовами, расположенных между Кемью и Соловецким архипелагом и так же, как и Заяцкие острова, часто спасавших путешественников во время шторма. Это практически единственные скальные образования Белого моря, не разрушенные ледником. Острова имеют форму перевернутых корзин высотой 100–200 м. Самый высокий – Немецкий Кузов, при его посещении до недавнего времени «экстрим» начинался при выходе с корабля. Деревянный трап бросают с палубы на десятиметровый валун. Корабль качается, трап трясется, и пассажиры – кто бегом, а кто на четвереньках – выбираются на валун. Далее надо с него спуститься, некоторым это удается. Остальные затравленно смотрят на проводника. Наконец он показывает секретные щели на валуне, цепляясь за которые, можно кое-как сползти. Краткий инструктаж перед восхождением заключается в сообщении того, что южный склон еще круче. Часть группы среднего возраста остается «сторожить» корабль. Остальные – молодежь, которая, наверное, сироты, и старички, уже давно вырастившие внуков, тянутся за проводником. Склон состоит из гладких валунов. Лучше не смотреть вниз, а искать корешки и карликовые вершки покрепче, за которые можно зацепиться. С одной стороны, это хорошо: споткнешься, не поранишься; а с другой – если покатишься, то твои фрагменты будут собирать на полосе прибоя. Высота Немецкого Кузова – 196 м. Вершина представляет собой гладкое плато 100×100 м>2, покрытое мхом и ягодой вороникой. Картина открывается фантастическая: вокруг около десяти таких же Кузовов, а на горизонте, в 20 км, – белый Соловецкий монастырь. Даже отступают мысли о спуске, который проходит по южному крутому склону горы, но там растут деревья, цепляясь за которые, можно тормозить процесс сползания. Частое явление в районе этих островов – миражи, которые могут изображать острова в перевернутом виде на небе. Причем четкость бывает такая, что можно рассмотреть отдельные ветки на соснах и елках, обращенных макушками вниз.
Монастыри на Руси всегда являлись центрами науки и образования. Однако такой изобретательской активности, как на Соловках, не было нигде. С одной стороны, суровая природа заставляла людей искать нестандартные решения, с другой, вероятно, изобретательский импульс Филиппа был настолько силен, что передался последователям на многие годы вперед. Помимо этого, существует большое количество теорий, выделяющих эту территорию на карте России как очень специфическую, с до конца не изученными энергиями и способствующую активизации всех творческих начал человека.
В заключение остановимся на следующей истории. Во время русско-японской войны 1905 года тонул эсминец и моряки поклялись, что если спасутся, то все пойдут в монахи. И спаслись. И пошли в монахи Соловецкого монастыря. Приняли их хорошо, но только они обжились, стали качать права и устанавливать свои порядки. Так доустанавливались, что к 1917 году у них уже был «социализм». Приняли они революцию с радостью, писали в С.-Петербург слезные письма: «Наконец-то пришла наша Советская – Соловецкая власть», и были первыми надсмотрщиками в Соловецком лагере особого назначения, по сути первом концентрационном лагере в мире, в котором изобретались новые способы человеческого общения. Но это уже отдельная история.
Литература
1. Евдокимов Е. История Первоклассного Ставропигиального Соловецкого Монастыря. – С.-Петербург: Типография СПб. акц. общ. печатнаго дела в России. – Троицкая, № 18, 1899. – С. 40.
