***
Гриня проснулся в три часа пополудни, и сразу весь ужас постигшего его несчастья снова завладел им. Он решил немедленно ехать к Петру и без всяких объяснений убить на месте этого негодяя. Едва он собрался выходить из дома, как Пётр Лесков явился сам. Гриня схватил с каминной полки увесистую бронзовую статуэтку и со словами «прощайся с жизнью, подлый сутенёр!» бросился ему навстречу.
«Гриня, – спокойно сказал Пётр, даже не пытаясь защищаться, – убей меня, но сначала всё-таки узнай хорошие новости, которые я тебе принёс».
«Говори, – вскричал Гриня, – но знай, что бы ты не сказал, это не спасёт тебя от смерти, ублюдок!»
«Хорошо, хорошо… – согласился Пётр, удобно располагаясь в кресле. – Вот послушай… Есть один очень достойный человек, я как-то о нём упоминал, он положил глаз на Маню, когда она ещё жила с Ковалёвым, и его люди, зная, что я её брат, тогда выходили на меня с очень выгодным предложением… Сегодня я устроил совместный обед Мани с этим господином в его особняке в Жуковке, кстати, недалеко отсюда. Да зачем скрывать? Это депутат Каипов! Слышал о таком?.. Это не просто депутат, это сказочно богатый депутат! Вдовый!.. Правда, уже в солидном возрасте, но для нас ведь это неважно, не так ли?.. Так вот, сегодня Маня за обедом так его очаровала, что он решил с ней не расставаться! Он пообещал ей очень приличное содержание, а также в полное распоряжение особняк, где мы обедали, со всей прислугой. Я намекнул ему, что в связи с переездом у Мани возникнут немалые затраты, и Каипов, представь, сказал, что Маня сегодня же получит десять тысяч долларов для компенсации этих расходов… Так как я никогда не бросаю друзей в беде, даже несмотря на их чёрную неблагодарность, – тут Пётр покосился на статуэтку в руках Грини, – я решил не останавливаться на достигнутом и сообщил Каипову, что у Мани есть некоторые обязательства перед семьёй: на ней лежит забота о младшем брате, она не может оставить его одного без средств к существованию. Каипов сказал, что это не проблема, пусть ребёнок, то есть ты, Гриня, также живёт в особняке и находится на полном его содержании. Он хочет сегодня же с тобой познакомиться и ждёт нас к ужину… Теперь можешь меня убить, неблагодарный мой младший братишка!»
Гриня, с трудом сдерживавший себя во время монолога Петра, по окончанию его пришёл к выводу о необходимости отложить казнь на некоторое время. Он подумал, что только с помощью Петра можно встретиться сегодня с любимой, чтобы попытаться отговорить её от гибельного шага. От одной только мысли, что уже сегодня его Маня окажется в постели с этим толстомордым депутатом и старый потаскун водрузит на его хрупкую и нежную крошку своё жирное тело, он едва не терял сознание.
Гриня настоял на том, чтобы ехать в особняк Каипова загодя, надеясь до ужина поговорить с Маней с глазу на глаз. Действительно, когда они приехали в Жуковку, депутат ещё не вернулся с заседания Думы.
Увидев Маню, Гриня набросился на неё с упреками, обвиняя в предательстве их любви. Маня поначалу уверяла его, что так будет лучше для всех, что надо смотреть на дело шире, без предубеждений, но видя, что Гриня всё больше и больше распаляется, что он, пожалуй, и в самом деле наложит на себя руки, если она разделит ложе со стариком, пошла на попятную. С чего он решил, сказала Маня, что она собирается ему изменить? Она вовсе и не собиралась спать с Каиповым, она только хотела получить от него обещанные подарки и десять тысяч долларов, а затем сбежать, оставив с носом. Наверно, это Пётр неправильно истолковал её намерения…
