- Смотрим дальше? - спросила Алиса и, дождавшись кивка девчонки, сдернула ткань со следующего окна, а потом коснулась рамы.
Здесь были горы. Точнее скальное плато – площадка, вознесенная высоко над землей, почти на грань белых пушистых облаков. В небесах полыхало солнце, белое и холодное. По серой поверхности камней от облаков ползли едва заметные тени. Алиса буквально почувствовала, что воздух над скалами звенит от тишины и прохлады. Чистый, свежий, хрустальный воздух.
Плато со всех четырех сторон обрывалось отвесно вниз. На скальных стенах ничего не росло. И попасть на горную площадку просто так с земли было невозможно. Чуть вдалеке виднелась вереница таких же плато, похожих на зубы гиганта. С одного из них вниз срывался сверкающий водопад.
- Красиво, - сказала Алиса, не отрывая руки от рамы.
- Что там красивого? – искренне изумилась Стави. – Ерунда какая-то. Ни деревьев, ни травы, ни цветов – каменная глыба посреди неба.
Она пренебрежительно фыркнула и двинулась к третьему окну. Алиса выпустила раму из руки, с грустью посмотрела, как тает прекрасная картинка, и направилась следом.
- Как думаешь, что нам здесь приготовили!
Стави с покрывалом особо церемониться не стала – сдернула одним рывком и отшвырнула в сторону. В этом окне снова были руины. Не те, где девушки одолели Чару и Юту, другие, но все-таки развалины. И Алисе эти развалины были знакомы. Когда-то это здание было огромным Колизеем. Девушке даже пришло в голову, что устроители состязания содрали картинку из памяти какой-то одинокой души. Скопировали земное строение, не совсем точно, но очень похоже. Только здесь вместо большей части арены был провал, заполненный мутной водой.
Вокруг Колизея стоял лес. Именно стоял, потому что слово рос сюда совсем не подходило. Деревья были старые, толстые, кряжистые, причудливо изогнутые. И все, как одно, мертвые – частично обугленные, частично окаменелые. Мертвый лес возле мертвого цирка.
А над всем этим светило огромное желтое солнце, и суматошно металась стая черных птиц. Стави демонстративно поежилась.
- И тут какая-то пакость, - сказала она.
- Почему пакость? – возразила Алиса. – Это – Колизей. В моем мире есть такой.
- В твоем мире? – кошка пригляделась повнимательней, потом покачала головой и спросила: - а зачем он нужен?
- Сейчас ни зачем. Раньше, очень давно, тут устраивали бои. Состязания вроде наших, только без магии.
- А сейчас почему не устраивают?
- Там людей убивали, - попыталась объяснить алая савори, но понимания не нашла.
- И что? – девчонка искренне не понимала. – Везде и всегда кого-то убивают! В вашем мире не так?
«Так, - подумала Алиса про себя, - и в нашем мире точно так же. Просто сейчас не так показательно. Не на публику. Если бы не убивали, то не было бы ни войн, ни преступлений. Люди мало чем отличаются от оборотней. И милосердие - дефицитный товар во все времена: и в Римской империи и сейчас. И она, Алиса, знает об этом не понаслышке. Она из-за этого потеряла Алекса. Но Стави такое говорить, пожалуй, не стоит».
И алая савори сказала, стараясь быть правдивой, по мере возможности:
- У людей в моем мире много других развлечений. Без убийств, без крови. В таких представлениях нет больше надобности.
- Глупо, - резко заявила девчонка. – Весьма поучительное зрелище. Я бы посмотрела.
Ну что на это сказать? Алиса вспомнила про пресловутый устав, с которым в чужой монастырь не ходят, и только вздохнула. Не ей менять чужие порядки. Она в этом мире лишь гость, а Стави здесь жить. Точнее выживать, бороться за жизнь, за счастливое будущее.
