Иногда парней – и прочих иных «твердолобых» – приходится водить за кольцо, вделанное в нос.
– Да здравствует Мейсон Райд! – воскликнула Киппи. – Ау, ты здесь или где?
– Извини, от обезболивающих башка слегка набекрень. – Вообще-то по выходу из больницы я не принимал ничего сильнее ибупрофена. Просто окунулся в глупые размышления после того, как Киппи назвала меня «котиком», и упустил ее последние слова. – Ты что-то сказала?
– Хотела поблагодарить за то, что ты пошел ради Виры на риск, спас ей жизнь.
– Да просто повезло, что Пол согласился. Иначе пришлось бы чертовски долго его уламывать.
– Мы могли бы пустить в ход мои наручники, если б я знала, что происходит.
После получашки кофе я рассказал Киппи о том, что произошло, когда Вира отыскала на стройке тело Кари Брокман.
– Вира, конечно, собаченция каких поискать, но на что ты намекаешь? – спросила Киппи. – Что у нее сверхъестественные способности?
Было приятно, что кто-то, проявляющий к Вире участие, озвучил это настолько мягко, что я не смотрелся явным сумасбродом… пусть и сумасбродом, но не настолько конченым.
– Понимаешь, я занимаюсь собаками всю свою жизнь. Я думал, что перевидал все. Не знаю, готов ли я погружаться в метафизику или что-то в этом роде… Но если, допустим, рассуждать о Вире так же, как рассуждают о людях, то на каждый миллиард фриков и напыщенных показушников действительно приходится хотя бы по одному настоящему вундеркинду. Как Эйнштейн или Моцарт. – Я почесал щеку. – Так почему такого же не может быть и у собак?
– А ты знаешь, что в ту ночь на Форест-Глен она проявила себя героинькой?
– Это как?
Основную часть той истории Киппи услышала от первой хозяйки Виры – женщины, которая жила с тем мерзавцем-алкашом. Она рассказала Киппи, что за ту неделю с небольшим, что щенок был у них, его больше интересовало, кто он, этот Грейнджер, чем он занимается; вместо того, чтобы хвостиком ходить за женщиной и ее сынишкой, собачонка наблюдала за ним – смотрела, принюхивалась, подглядывала, причем настолько пристально, что Грейнджер однажды пробурчал, будто эта мелкая сволочь за ним шпионит – молча заглядывает в душу и по-своему выведывает, что у него там на уме.
