Светлые волосы Райдэриана были собраны в слегка небрежный хвост, что лишь подчеркивало обыкновенно холодное и отстраненное выражение лица мага.
– Превосходно! – оценил он, окинув меня довольным взглядом.
Томма зарделась – ведь это ее стараниям я была обязана за столь безупречный облик. Внутри же меня вдруг вспыхнуло негодование. Чужие вольности вывели из себя. Я не оспаривала пункты договора, по которым вынуждена была переселиться к чужому мужу и исполнять обязанности проводника, не противилась касаться постороннего мужчины – ведь только так могла очистить поток мага, но требовать к себе уважительного отношения я имела полное право!
– Ваша светлость, хочу заметить, я не ваша супруга, и врываться в мои покои без стука как минимум невоспитанно.
– Ты мой проводник, Вивьен, а это гораздо важнее. Так что не вижу смысла в собственном доме блюсти все эти никому не нужные церемонии. Но так и быть, – особой интонацией и взмахом руки остановил он мое возмущение, – на людях обещаю соблюдать этикет. Хотя, пожив какое-то время среди темных, ты и сама удостоверишься в нелепости некоторых общепринятых норм.
«Вот уж вряд ли!» – фыркнула я про себя, вслух же важно молвила:
– Благодарю.
Дарготт прищурился.
– А почему, любезная моя Ви, я не вижу на твоей прекрасной шейке и в прекрасных ушках подаренных мной драгоценностей?
– Потому что я не могу их принять, – я поджала губы, готовая стоять на своем до последнего. – Такие вещи дарит жених, супруг или родители. Никем из перечисленного вы для меня не являетесь, лорд Дарготт, и вряд ли когда-нибудь сможете стать, будем откровенны.
Несколько долгих мгновений темный сверлил меня задумчивым взглядом, за которые я успела внутренне три раза рухнуть без чувств, внешне же смело смотрела в глаза своему мучителю, показывая, что не собираюсь сдаваться. Маг, ничего не говоря, вернулся к столику, взял злосчастную коробочку и с нажимом произнес:
– Раз уж мы с тобой дошли до откровенных разговоров, признаюсь, что ни за что не позволю тебе выйти в свет без должного обрамления. Прямо сейчас ты – мое приложение, и по твоему виду будут судить в первую очередь обо мне, – лорд зашел мне за спину, и руки, не знавшие милосердия, защелкнули поверх позвоночника застежку колье. Темный склонился ближе, практически коснулся губами щеки. – Не то чтобы меня сильно заботило мнение местного общества о своей персоне, но сплетни и пересуды значительно усложнят мою здесь работу. Так что, милая моя Вивьен, придется тебе и на этот раз смириться и принять неизбежное.
Присутствие опасного существа позади чувствовалось слишком четко, на каком-то внутреннем уровне и заставляло застыть в неподвижности, затаиться, лишь бы не спровоцировать хищника. Теплые пальцы то ли нечаянно, то ли намеренно задели плечи, заставив вздрогнуть всем телом. Металл колье холодил кожу, ощущаясь чем-то средним между удавкой и собачим ошейником.
– Сережки сама наденешь или тоже помочь, – прозвучало вкрадчивое на ухо.
По спине и рукам побежали мурашки. Странно, вроде в комнате не было холодно до этого момента…
– Сама, – ответила хрипло, сглотнув.
– Хорошая девочка, – одобрительно. – У тебя с поразительной естественностью выходит смиряться, рад, что не ошибся в тебе, леди Недотрога.
Я не могла видеть лица темного, но буквально кожей чувствовала, как он довольно оскалился.
«Я не справлюсь!» – билась отчаянная мысль, пока я под немигающим взглядом пепельных глаз вставляла серьги в мочки ушей. Против кого я вообще собралась играть? Очевидно, противник мне не по силам, но он ведь сам не оставил мне никакого выхода! Возвращение Гвен означает потерю новой, чистой души, чего допустить никак нельзя, ну а я не собираюсь оставаться при Дарготте до скончания собственной жизни. Его-то, может, такое положение вещей и устраивает, но уж никак не меня.
