– Что за чертовщина, – мелькнуло в голове у Алекса. – Вечер-то только начинается…
И буквально через мгновение он увидел, как в зал врываются около десятка парней в форме ОМОНа, в черных, как у палестинских боевиков, масках, и, направляя на игроков автоматы, орут:
– Все на пол! На пол! На пол!
Алекс упал на пол в полуметре от Йоси и, оглянувшись, увидел, что все остальные посетители казино – а среди них были очень уважаемые люди – тоже растянулись на полу…
И тут в зале появился плотный, среднего роста человек в сером костюме с аккуратно зачесанынми назад волосами.
– Господа, – сказал он, – Финансовая инспекция. Прошу всех оставаться на своих местах. Главного администратора попрошу открыть кассы…
– Да вы понимаете, какое дело, как раз сегодня… – начал администратор, но под взглядом человека в сером прервался на полуслове и вытащил из бокового кармана связку ключей.
– Что это, налет? – спросил Алекса Йоси, приподнимая голову над полом.
– Не похоже. Кажется, и в самом деле фининспекция…
– А для чего тогда эти парни с автоматами?..
– А чтобы никто не рыпался…
В это время одни из омоновцев обратил на них внимание и, поведя автоматом, прикрикнул:
– А ну молчать, черти нерусские… Голову в пол…
Парни уткнулись носами в пол.
Минут через десять омоновцы ушли, тяжело топоча подкованными ботинками по лестнице, и Алекс, поднявшись, начал отряхивать костюм.
– А где… – начал было он и осекся: ни Патиашвили, ни его друзей в казино не было.
Заседание "русского" актива правящей партии было назначено на шесть часов вечера, однако Давид Крох не торопился. Он терпеть не мог всех этих партийных тусовок, а "русских" тусовок в особенности – было смешно наблюдать за бывшими комсомольскими и партийными работниками, которые не умели ничего другого, кроме как вешать народу лапшу на уши, и потому в Израиле решили заниматься тем же, чем и некогда в Союзе.
Не было ни одной партии, в которой не ошивались бы эти, уже обросшие жирком, одетые в аккуратненькие дешевые костюмчики парни и с каждым годом все больше и больше стареющие "девушки" в платьях с глубоким вырезом, на полном серьезе называвшие себя "вождями алии[8]" и, кажется, сами верившие в это.
На всех подобных собраниях они упражнялись в ораторском искусстве и произносили пылкие речи, всячески демонстрируя свою верность высоким идеалам избранной ими партии, щеголяя своим, все еще полудетским ивритом, и стараясь во что бы то ни стало попасть в поле зрения высокого партийного гостя, непременно присутствующего в качестве наблюдателя.
Впереди были выборы, ходили слухи о том, что руководство всех партий намерено включить по одному "русскому" на реальное место в списке, и все эти вожди алии готовы были перегрызть друг другу глотки за сытное место депутата.
Кроха всегда забавляла эта борьба за жалкие тринадцать тысяч шекелей в месяц, но то, как это делали выходцы из Союза, невольно вызывало у него еще и чувство брезгливости.
И, тем не менее, он должен был ехать, прежде всего, потому, что именно там, на собрании этих русских болтунов, ему была назначена встреча с представителем министерства иностранных дел. И потом, Крох числился среди "друзей" партии, так как регулярно отчислял ей в виде пожертвований весьма приличные суммы. Сейчас, очевидно, речь снова пойдет о том, что партия, а точнее – ее "русское" отделение нуждается в деньгах.
Что ж, есть на свете вещи, на которые не стоит жалеть денег, а дружба с правящей партией себя, в принципе, окупала. Впрочем, Крох учитывал и то, что после выборов ситуация может измениться и потому на всякий случай "дружил" и с ведущей оппозиционной партией.
