– Да что мне о себе рассказывать… Человек я маленький, занимаюсь разными делами по мелочам…
В этот момент он почувствовал, как железная рука Джабы сжала его запястье.
– А то, что ты с этим шакалом Гамсахурдиа нефтепровод решил строить, это тоже "мелочь"? Или ты, сучонок, думал, что мне об этом неизвестно?
Перед глазами Кроха мгновенно возникло изуродованное лицо покойника, которого вынесли из этого кабинета перед тем, как он переступил его порог. Язык его вдруг будто примерз к гортани, и, с трудом перебарывая мешавшее ему говорить мерзкое чувство липкого страха, он сказал те единственные слова, которые пришли ему в голову:
– Богом клянусь, батоно… Я – деловой человек, политикой не занимаюсь, переговоры веду с тем, у кого власть…
– Вот это правильно! – хватка ослабла, но Джаба по-прежнему продолжал держать его за запястье. – Значит, скоро будешь со мной иметь дело, батоно Давид…
И, убрав руку, добавил прежним, ласковым голосом:
– Вина тоже попробуй, хорошее вино, для Сталина, между прочим, делалось.
– Я ведь к вам не просто так пришел, батоно, просьба у меня есть, – начал Крох, чувствуя, что подошло время говорить о главном.
– Говори свою просьбу, – добродушно усмехнулся Джаба. – Ты меня знаешь, я всю жизнь людям помогаю. Лишь бы только люди добро помнили…
– Два моих человека позавчера были арестованы вашими… – Крох на мгновение остановился, подыскивая нужное слово… – гвардейцами. Эти люди работают в моей компании, одновременно они являются гражданами США, и я был бы очень благодарен нам…
– А, слышал, слышал, – снова прервал его Джаба на полуслове. – Действительно, мои люди взяли недавно двух звиядистов, которые начали показывать им американские паспорта.
– Батоно, они не звиядисты, – начал было снова объяснять Крох…
– Извини, дорогой, я своим людям верю. Но для хорошего человека мне ничего не жалко. Только, сам понимаешь, у нас сейчас война идет, эти твои люди захвачены в качестве заложников. А за заложников полагается выкуп, иначе мои ребята просто не поймут, почему я их так отпускаю…
– За деньгами дело не станет, батоно…
– Рад слышать, что ты ценишь своих людей, да мне ведь не только деньги нужны, батоно Крох…
Именно тогда он и попал в ту ловушку, которую подставил ему Джаба. Задействовав все свои связи, Крох сумел в течение месяца поставить ему несколько сотен стволов "узи" и приличную партию патронов к ним. А потом… Потом у него уже просто не было выхода, он должен был выполнять одну его "просьбу" за другой, и самое страшное, что никому, совершенно никому он не мог рассказать о характере этих просьб и лишь молился о том, чтобы о них не узнал ни Шеварднадзе, ни кто-либо в израильском правительстве…
– Приехали, батонэ Давид, – словно издалека услышал он голос своего шофера. – Я буду вас ждать здесь, практически у самого входа…
Крох надеялся, что к моменту его прихода официальная часть заседания "русского" актива закончится, но она, похоже, была в самом разгаре.
Вела тусовку высокая, тощая, уже немолодая женщина с лошадиным лицом. Ходили слухи, что своей головокружительной карьерой в партии и профсоюзах она обязана исключительно своим выдающимся способностям в постели, и кто-кто, а Крох хорошо знал, что эти слухи весьма близки к истине. Несмотря на то, что этой даме перевалило за сорок, ее девичья фигура по-прежнему привлекала внимание любителей этого типа женской красоты, она до сих пор продолжала ходить по рукам партийных боссов, и потому являлась одним из главных кандидатов на бронированное для ''русских'' место в партийном списке.
