– Нет, господин следователь, мамой клянусь, никогда их до этого не видел… Но батоно Давид сам назначил ту встречу по пелефону[10]…
Лицо Перельмана напряглось.
– Ты слышал этот разговор?
– Так, краем уха, господин следователь…
– Может быть, ты хотя бы припомнишь, как звали человека, с которым он разговаривал?
– Нет, не помню… Хотя… Шалва его звали, мамой клянусь, Шалва…
– Ну, и что ты по этому поводу думаешь, капитан? – голос за спиной прозвучал так неожиданно, что Леон уже хотел было разразиться трехэтажным матом в адрес всех, кто мешает следствию, когда встретился глазами с молодым парнем в джинсах и легкой белой куртке. Было в его взгляде и в самой позе что-то такое, что заставило Перельмана сдержаться.
– Не злись, капитан, – дружелюбно произнес парень, показывая ему голубую книжечку, – но командовать здесь буду все-таки я. Прежде всего, нужно немедленно убрать тело. И гак, чтобы ни один из наших шакалов пера об этом не узнал. Ни малейшей крупицы информации об убийстве Давида Кроха не должно появиться в прессе. Сейчас наши люди займутся выносом тела… Итак, что ты по всему этому поводу думаешь?..
– В принципе, пока ясно только одно: Крох был убит человеком, которого он очень хорошо знал и которого сам впустил в офис… Вероятнее всего, этого человека зовут Шалва, и если мы затребуем номера тех, с кем Крох говорил в последние часы по пелефону, то сможем на него выйти…
Парень в куртке удовлетворенно кивнул.
– Мы тоже так считаем… И именно поэтому твой дружок из "Едиот ахронот"[11] Шимон Рабинович на этот раз ничего знать не должен. Я, конечно, знаю, как ваш министр любит отвечать на вопросы о русской мафии, но это тот случай, когда ему придется промолчать…
Конец ознакомительного фрагмента.
