– В кабинете ее нет, – начал Филипп Андреевич, – сейчас позвоню…
– Расслабьтесь, – приказала слесарных дел красавица, – неужели я буду рисковать своей жизнью, используя чужой инвентарь? Гектор! Покажи людям мою научную работу.
Старичок покорно выудил из сундука комок канатов с железками.
– Вы видите мою первую докторскую диссертацию под названием «Создание оригинального лазательного-карабкательного устройства, применимого во всех отраслях ненародного хозяйства».
– Это же обычная веревочная лестница, – хмыкнул Филипп Андреевич, – ею еще пираты пятнадцатого века пользовались.
– Вы жестоко ошибаетесь! – рявкнула Мюллер. – Гектор! Крепи!
– Куда? – спросил старичок.
– К потолку! – велела Эбелина. – Хозяин решил продемонстрировать задатки дизайнера и поставил в туалете стилизацию под ретробачок, он поднят на трубе почти к небу.
– Мне он вместе с кабинетом достался, – стал оправдываться Маслов. – Я пользуюсь тем, что здесь еще до моего появления стояло.
– Притачаю его к емкости для воды, – рассуждал вслух Гектор и стал бросать веревки на бачок.
– Встаньте на унитаз, – посоветовала я.
– А еще лучше возьмите нормальную стремянку, – процедил Филипп Андреевич.
– Вы считаете мое изобретение ненормальным? – вкрадчиво осведомилась Эбелина.
– Нет, ну что вы, – стал выкручиваться доктор, – просто… э… ну… э…
– Готово! – провозгласил Гектор.
– Займите ремонтную позу номер один, – велела его начальница.
Старичок начал медленно карабкаться к бачку.
– Побыстрее, – велела дама, – у нас жесткий график.
– Ступеньки круглые, металлические, ноги скользят, – пожаловался Гектор, – деревянные удобнее.
– Вам лучше замолчать, – прошипела Эбелина, – мне не интересны мысли дилетанта. Дерево от соприкосновения с водой гниет, трескается, такая лестница не может быть долговечной. А моя прослужит пару тысяч лет! Железо! Никелированное!
– Веревки порвутся, – ввернул шпильку Маслов, – и кому нужен предмет, который переживет своего хозяина?
– Значит, «Мону Лизу» надо выкинуть? – окрысилась дама. – Заменить ее фанерным щитом?
– Я не говорил этого, – опешил Филипп Андреевич.
– Это явствует из ваших слов про предмет, который хозяина переживет, – скривилась Эбелина, – значит, если владелец раритета умер, шедевр никому уже не нужен.
– Я наверху, – прокряхтел дедок.
– Снимайте крышку с бачка! – отдала приказ его босс.
– Чем?
– Руками.
– Как?
– Просто поднимите ее!
– Как?
– Руками, – повторила Эбелина. – Чем вы слушаете?
– Ушами, – ответил Гектор. – Не получится убрать крышку.
– Почему? – возмутилась шефиня.
– Я держусь всеми руками за ступеньки, – пояснил дедуля, – если отпущу, грохнусь.
– Поэтому я и говорил про стремянку, – не преминул заметить Филипп Андреевич, – на ней можно стоять со свободными верхними конечностями.
– Открыл, – прокряхтел дедуля.
– Вот видите! – заликовала Эбелина. – Надо было просто постараться. Скажите, в чем там проблема?
– Не знаю!
– Так узнайте!
– Как?
– Посмотрите в бачок.
– Как?
– Глазами!
– Не могу!
– М-м-м, – простонала дама. – Почему?
– Они в голове!
– Боже! Пошли мне терпения! – взвыла Эбелина.
– Многоуважаемый Гектор, – сдерживая смех, сказал Маслов, – у всех людей орган зрения находится в черепе. И это не мешает, а, наоборот, помогает человеку хорошо видеть.
– Сейчас мне бы не помешали глаза, сделанные по принципу перископа подводной лодки, – вздохнул Гектор, – моя голова находится на уровне середины бачка.
