Вокруг не было ни единого насекомого, даже мухи, но осторожность не помешает. Те осы тоже хорошо спрятались в букете. Так хорошо, что их даже мама с бабушкой не заметили.
К тому же мама еще спит, и если осы вернутся, то Эви не будет знать, что делать – она ведь не знает, как позвонить мистеру Стрижу, истеринатору. Значит, помощи ждать неоткуда.
Пришлось вернуться на кухню, на ходу потирая кулачками глаза, и первым делом скорчить рожицу своему кролику, который по-прежнему сидел на стуле.
– И не смотри на меня так. Ишь, тихоня выискался – на тебя поглядеть, так прямо масло во рту не растает.
Сидеть на кухне было совсем не весело – холодно, скучно и нечем заняться.
И тут с улицы донесся веселый крик и чей-то смех.
Эви подошла к входной двери и прижалась лицом к стеклу, так, что нос побелел и расплющился, но все равно ничего не увидела. Мама говорила, это потому, что стекло рифовое, то есть неровное.
Снова послышались смех и визг. Похоже, кому-то очень весело… А вдруг это приехали ее друзья из Хемеля?
Эви побежала наверх.
– Мама, просыпайся, – она потрясла мать за руку. – Я хочу гулять!
Но мама не шевелилась.
– Мамочка, ну пожалуйста-а! Ну, проснись уже!
Девочка выпрямилась, топнула босой ножкой и снова побежала на кухню. А вдруг друзья решат, что Эви здесь нет, и уедут? Ей совсем этого не хотелось.
В замке торчал ключ. Эви покрутила его, подергала ручку – дверь не поддавалась. Она еще раз повернула ключ, сначала в одну сторону, потом в другую, вытащила его и снова вставила в замок.
И вдруг, при резком повороте влево, послышался щелчок. Дверь открылась, и теплый ветерок пощекотал щеки, так что Эви улыбнулась и подняла лицо к солнцу.
Но во дворе никого не было.
Улыбка погасла. Девочка села на крыльцо и стала возить пальцами в пыли.
– Бастер, принеси! – донеслось откуда-то со стороны.
Кто-то забавно взвизгнул, из-за кустов вылетел теннисный мячик и шлепнулся в траву.
Из-за тех же кустов выкатился комок коричнево-белой шерсти и, звонко тявкая, покатился к мячу.
Щенок! Живой, самый настоящий!
– Привет, малышка, – раздался голос. По ту сторону живой изгороди стоял высокий прыщавый человек и смотрел на нее. – Тебя как зовут?
Три года назад
Тони
Я открыла глаза. В спальне было светло как днем, но я не сразу поняла, где нахожусь.
– Эви? – Ответа не было. – Эви!
Я натянула легинсы, футболку и сбежала по лестнице на первый этаж. В пустой гостиной работал телевизор.
Кухонная дверь была приоткрыта, из замка с внутренней стороны свисал ключ.
Солнце местами прорвало толстый облачный покров, и лучи, процеживаясь сквозь толстое стекло входной двери, неровными световыми заплатами ложились на пол прихожей. Наверное, скоро полдень, подумала я, вертя головой в поисках часов, которых внизу пока не было. Господи, неужели я так долго спала?
– Эви! – завопила я, сунула ноги в шлепанцы у дверей и в спешке чуть не перелетела через порог. Остановившись на крыльце, окинула взглядом клочковатый газон и край уродливой изгороди.
Эви во дворе не было.
Я задышала так часто, что просто не успевала набрать достаточно воздуха в легкие и чуть не упала, но вовремя ухватилась обеими руками за колченогий пластиковый стул, который стоял тут же, на крыльце. Одна его ножка поехала под моей тяжестью, я оступилась и подвернула щиколотку, вскрикнув от боли.
– Мамочка! – Через дырку в живой изгороди, с двух сторон надежно укрытую листвой и потому незаметную, пролезла на четвереньках сияющая Эви.
