– Наше же тоже не старое, – коварно улыбнулся Игорь, повторяя маневр приставания. – К тому же у меня, как у супруга, есть обязанности.
– Я тебе еще ничего не обещала, мужлан, и вообще – ты мне не официальный муж, так что перестань. Я ведь и передумать могу за день до – вдруг попадется неотразимый принц какой-нибудь на белом коне.
– Принцы – народ скучный и недалекий, а от коня пахнет, знаешь ли.
– Тебе-то откуда…
Крик, раздавшийся из-за двери, несомненно, тоже был издан Кристиной, но ничего сладострастного в нем на этот раз не звучало. Так кричат только очень испуганные люди.
– Что за черт? – изумленно произнес Игорь.
Ира вскочила – кресло, качнувшись, с грохотом опрокинулось – и ринулась в двери в кабинет директора. Рванула ручку – дверь, разумеется, была закрыта изнутри.
– Открой дверь! – закричала она. – Кристина, открой!
Та что-то неразборчиво визжала.
– Открой ее, дура, сейчас же!
Ручка, украшенная полированной медью, истерично задергалась.
– Я не знаю… я не знаю… ключа нет… Ой! Иван Филиппович! Ирина Сергеевна!!
Девушка рывком повернулась к оцепеневшему Игорю:
– Второй ключ у тебя есть?
– Ключ? – растерянно спросил он. Знакомая картина, стресс, соображение на нуле. Вдохнув несколько раз, Ира сделала над собой усилие и спокойным, четким голосом повторила:
– Ключ, Игореш. Ты – заместитель. У тебя должен быть второй ключ. Найди его и дай мне. Быстренько.
Растерянность исчезла с лица ее мужчины – четкие и последовательные команды в такой ситуации всегда помогают. Он быстро щелкнул замком борсетки, вывалил ее содержимое на секретарский стол. Что-то звучно звякнуло.
– Вот.
– Открывай, – так же внятно и коротко сказала Васнецова. – Ты лучше меня замок знаешь.
После двух оборотов и короткого щелчка дверь распахнулась. Картина была еще та – полуголая Кристина, наряженная в одни лишь кружевные трусики, и директор, лежащий на диване, в одних брюках, без рубашки, с расстегнутым ремнем. Ситуация была бы комичной, если бы не синие губы Ивана Филипповича, закатившиеся глаза и нерегулярные, сиплые вздохи, которые он издавал, конвульсивно подергиваясь.
– Твою же мать! – раздалось за спиной голосом Игоря. – Ира, что с ним?
Не отвечая, девушка встряхнула лежащего за плечи; два пальца на сонную артерию (пульса нет), ухо к груди (тишина, редкие шумные вдохи), потом щеку ко рту.
– Помоги мне, быстро! За плечи его бери – и на пол.
– Ой, ой, вы что делаете? – заголосила Кристина.
– Заткнись! – рявкнула Ирина. – Беги в «Скорую» звони! Живо!
– А? Что?
– Тряпки свои надень и бегом к телефону! Время дорого, потом орать будешь!
Директор и так был не стройного телосложения, а в бессознательном состоянии, казалось, весил не меньше тонны. Скрипя зубами, Ира вцепилась в ноги, пока Игорь, сопя, неловко хватал под мышки лежащего, задирая ему руки. Голова Ивана Филипповича гулко стукнулась о паркет. Ирина сжала кулак и резко ударила по грудине лежащего.
– Ира!
Прекордиальный удар получился хорошим – хлестким, резким, как и полагается, – но эффекта не принес. Девушка подняла голову:
– Игореш, слушай меня и делай, что скажу. Сейчас садишься слева от него, руки складываешь вот так, быстро пять раз давишь вот сюда – я делаю один вдох. Потом снова. Понятно?
– Это… это массаж сердца или как там его?
– Да. Жмешь прямыми руками – или быстро устанешь. Резко, сильно, быстро. Все, погнали.
Ира содрала с дивана простыню, расстеленную для постельных утех начальства, скатала из нее валик и положила между лопаток директора. Алгоритм за многие годы работы производился уже рефлекторно: рукой зажать нос пациента, выдвинуть челюсть, вдох, контроль поднимающейся грудной клетки:
