Записки ищущего из Санкт-Петербурга - страница 6

Мы обо всём этом много говорим, рассуждаем, сопоставляем, анализируем, составляем план планирования планов и говорим, говорим, говорим…

И чем больше об этом думаем, тем больше понимаем, что должно быть меньше эмоций, слов, а больше дела.

Помню, в классе четвёртом я непонятно почему отчаянно боялась выпускного в одиннадцатом классе. Мне казалось, что это страшное, пугающее событие и непонятно, как его пережить. Однако время прошло и уже одиннадцатый класс, и тот самый выпускной, и всё замечательно, и я жива.

Страхи они такие, мы боимся того, чего не знаем, и того, что возвеличиваем в своих глазах.

Мы не первые люди на Земле. И до нас как-то жили поколения, и жили замечательно. Наши родители, к примеру, они тоже прошли этот период и живут ведь.

Наверное, у многих есть страх не понять, какое же его дело, чем ему лучше заняться. И тут начинаются бесконечные рассуждения со взглядом, упертым в потолок, о том быть или не быть…Тот, кто действительно хочет понять, что ему нравится делать, берёт и пробует делать. Делать хотя бы просто потому, чтобы понять, нравится это ему или нет, а если нет, то идти дальше и снова пробовать.

Мы много рассуждаем вместо того, чтобы делать.

Подумав – решайся, а решившись – не думай (японская пословица).

Самое главное – не бояться, трусостью можно только навредить. Из всего этого и состоит жизнь. А нам нужно жить и радоваться.

И в заключение хочу лишь добавить: «Всё всегда заканчивается хорошо, а если нет, то это ещё не конец» (П. Коэльо).

Как я и говорила ранее, город за такой малый период времени мало узнаешь, но всё же есть то, что уже и сейчас могу сказать.

Первое – это люди. Когда-то папа мне рассказывал историю про то, как он с друзьями в Петербурге не знал, куда ехать. Остановил спросить прохожих: молодого человека с девушкой. Тот начал объяснять, но на полуслове остановился, решив, что лучше проводить. Он оставляет девушку в кафе, а сам едет провожать эту компанию в другой конец города.

Да. Раньше много рассказов было об открытости сердец петербуржцев, об их доброжелательности, о готовности помочь. Многих наверное помимо культуры это и привлекает в Петербурге. Так было раньше.

Сейчас в культурной столице меня удивляют люди своим добрым сердцем, отзывчивостью… но эти люди не коренные жители Петербурга, это приезжие.

Петербуржцы сейчас себя редко так ведут, или мне такие не встречались. Жители северной столицы сейчас более холодные. Но такое явление действительно есть: если с тобой кто-то знакомится, помогает, то это точно не коренной (в большинстве случаев).

Чтобы подружиться с кем-то, завести новые знакомства, нужно очень постараться, потому что у всех есть круг своих друзей, круг привычной жизни, в которой никто ничего не хочет менять.

Всех всё устраивает. Но только не приезжих. Некоренным более понятны проблемы таких же «новеньких».

Для коренных же это как разговор о неведомом. Им кажется, если у них есть, то это без труда достигается и для других. Сытый голодного не понимает.

Второе – язык. Для петербуржцев курица – кура, гречка – греча.

Отдельный рассказ – это пышки. Впервые о них я услышала в разговоре двух петербурженок зрелого возраста. Они говорили с нежным придыханием: «Сходим на Невский в Пышечную». Эта фраза так ароматно, вкусно и с историей звучала.

Оказалось, что пышки имеют особое значение для Петербурга. Для коренных петербуржцев, детство которых прошло во времена СССР, пышки – это вкус детства. Теперь часто можно услышать: «Ты не был в Петербурге, если не попробовал пышки». А пышки действительно очень вкусные.