Записки ищущего из Санкт-Петербурга - страница 7

Третье – история. Приятно читать Льва Толстого и понимать, что героиня поехала на улицу, где ты только вчера был. Весь город пропитан историей, нужно только захотеть её увидеть.

Четвертое – контрасты. Петербург сейчас – это город контрастов: вроде бы идешь по Невскому, всё так хорошо, город Петра, но стоит свернуть в дворик, и ты уже в Петербурге Достоевского.

В Петербурге соседствуют разные эпохи Петровского времени, дворцов, Советского Союза, современности.

Пятое – застройка. Хоть Петербург и не застроен так, как Нью-Йорк и мегаполисы, но через какое-то время не хватает простора, открытого пространства и хочется выбраться из каменных джунглей.

Петербург сейчас сравнивают с чашей: по окраинам массивная застройка спальными районами, муравейниками, от которых действительно не по себе, а внутри исторический центр.

Шестое – погода. Из погодных условий Петербурга хочется выделить частые ветра. Ветер, дующий со всех сторон и гнущий дорожные знаки. В такую погоду с распущенными волосами ходить не получится.

Погода очень переменчива. Можно выйти на солнышко, а через час уже проливной дождь. Поэтому теперь я не удивляюсь, увидев на улице людей в пуховике, пальто и футболке. Они просто вышли в разное время из дома.

Седьмое – приятности Петербурга. В автобусе, уступив место, вы можете услышать много добрых пожеланий, которые зарядят вас добром на весь день.

В метро можно услышать много интересных комплиментов, например «красивенькая».

В книжном люди покупают не только книги, но и знакомятся, причём весьма интересно.

На улицах тебя запросто могут остановить и начать что-то рассказывать. На Невском тебе может улыбнуться прохожий и поздороваться, да и не только на Невском. Хотя, может быть, это только из-за моего типичного лица, которое все знают.

Петербурженки в пенсионном возрасте очень хорошо выглядят, одеваются со вкусом, их даже бабушками назвать язык не поворачивается.

…Жил-был себе человек-одуванчик.

А потом покрылся слоем плесени, но не плесени, конечно, а построил перед собой ограду, стену из камня и изо льда.

Но и его можно понять: он хотел защитить малыша, маленького крошку-ребенка, живущего внутри.

Воздвигая эту ограду, этот человек-одуванчик сам не заметил, как где-то потерял всю свою одуванчиковую сущность.

Он не заметил, как замуровал в стену своё солнечное сияние, свою улыбку, свой интерес и расположение к другим одуванчикам, потерял-замуровал то, чем раньше был полезен другим, и то, чем вдохновлял другие одуванчики сиять и тянуться к солнцу.

Но все эти потери он не замечал. А САМЫЕ СЕРЬЕЗНЫЕ ПОТЕРИ ТЕ, ЧТО МЫ НЕ ЗАМЕЧАЕМ.

Всё бы так и продолжалось, и стена бы всё росла и росла, но тут одуванчику посчастливилось, ему помогли: давний друг-одуванчик постучал молоточком по стене. И стена дала чуть заметную трещину.

Ох, как и больно было человеку-одуванчику, он же так сроднился с оградой, он думал, что не по ограде стучали, а ударили его малыша, которого он защищал.

Человек-одуванчик мучился, терзался, кричал от боли, но боль прошла и одуванчик увидел, что ребенок цел, а перед ним стена. И он понял, в чём он ошибался: не стену нужно было строить, а малыша воспитывать, чтобы он сиял и мог держать удар.

А пока строилась стена, малыш так и оставался маленьким и хиленьким.

Но когда человек-одуванчик стал бояться за малыша, когда он начал строить стену?