– Ты, что-нибудь понимаешь? – спросил Марек. Он опустился на одно колено и, протянув руку, провел ладонью по склону. – Только, что не блестит… шлифовали его, что ли? Другие люди рядом с ними, тоже щупали поверхность склона и цокали языками. Несколько поодаль, стояла еще одна группка. Они, возбужденно о чем-то переговариваясь, передавали друг другу большой армейский бинокль. Друзья подошли к ним.
– Ух, ты, бинокуляр! – восхитился Марек. – Откуда такой?
– Мой, – угрюмо сказал здоровенный бородатый мужик, в грубом свитере и камуфляжных штанах и зачем-то пояснил. – Охотник, я… С охоты тут ехали. Вот приехали…
– Взглянуть не дозволите? – спросил его Марек.
– Гляди… за просмотр денег не берем, – бородач протянул ему бинокль. – Вон туда смотри, – он показал рукой в сторону, где между стволами деревьев виднелся просвет. Марек с минуту вглядывался в окуляры, затем молча передал прибор Илье. Тот, в свою очередь, поднес бинокль к глазам.
Мир рванулся навстречу, приближенный двенадцатикратной оптикой. Прямо перед носом стволы деревьев, покрытые грубой коричневой корой. Пожалуй, похожи на сосны. Но не сосны – ветки кроны густо облеплены короткими иголками, на концах круглые зеленые шишки. Между «сосен», теснились другие деревья, поменьше, одни с пирамидальными кронами, а другие вообще похожие на пальмы, с копной длинных листьев на верхушке ствола.
Все это сливалось в сплошной зеленый ковер, который на самой границе видимого, поднимался к невысоким черным горам.
* * *
– Вы мне вот скажите, – раз за разом риторически вопрошал Марек, когда они, в милицейском бобике, мчались обратно в институт, – мы на Земле, или где? Вот тряска… – машина подпрыгнула на колдобине, – от земной не отличается.
– Лучше будем считать, что мы на Земле! – сказал ему Илья. – Помнишь, как в Кин-Дза-Дза? Солнце здесь, значит Ашхабад там…
– Да уж… – сказал Марек, – отошли на минутку и затерялись в песках… вернее, в лесах.
Они въехали на площадку перед институтом, где их встретили вопрошающие взгляды, остававшихся там людей.
– Пока что господа и дамы, – объявил Марек, выходя из машины – ясно только, что ничего не ясно! Могу подтвердить: там, где мы были, действительно небольшой обрывчик, а дальше лес… Не плачьте женщины! Обождите пока!
Женская часть населения действительно подозрительно шмыгала носами, некоторые начали всхлипывать. Мужчины, наоборот, начали возбужденно галдеть, на разные лады, повторяя уже навязшие в зубах тезисы, про обрыв, лес и море. Кто-то высказывал нелепые предположения об их месте нахождения, кто-то странные способы спасения из создавшейся ситуации.
– Ну вот… – разочарованно сказал Марек, – Товарищ прапорщик, пора брать контроль в свои руки, как считаешь?
Николай пожал плечами и полез на подножку "уазика".
– Тихо, граждане! Па-апрошу без паники!
К Илье протиснулась Анюта, дернула за руку.
– Ну?! Чего там?
– Марек же сказал… обрыв, лес какой-то чудной…
– Задолбали вы уже все, со своим обрывом и лесом! – зло перебила его девушка. – Еще что-нибудь можешь сказать?
Илья нервно шмыгнул носом и терпеливо продолжил:
– …а дальше горы. Километров двадцать до них… Ну, пошли мы вдоль кромки обрыва… – он покосился на Анюту, та молча слушала, – пару километров прошли, все одно и тоже… Мужики хотели по стволам вниз спуститься, уговорили пока этого не делать. Надо в Институте веревок взять… Что еще... Охотники там были… двое человек. Они обещали пройти вдоль всего края, посмотреть, что там и как. Кто-то самостоятельно уже поперся. В общем, приедут… тогда может чего-нибудь прояснится. Люди мерили по спидометру – Институт от того края, где мы были, примерно в полутора километрах. А вот в противоположную сторону гораздо больше! Сколько точно, никто не знает, потому что прямой дороги туда нет. А вообще… – Илья с неодобрением оглянулся на шумящее толковище, – как-то уже надо налаживать жизнь. А то людишки, глядишь, скоро друг на друга кидаться начнут. Давай, прими участие – иди вон, дамочек своих, успокаивай.
