Я вдруг вспомнил отца. Когда-то, когда я ещё был совсем мелким, а он – совсем пьяным после какого-нибудь шумного застолья, он по своей славной традиции брался учить меня житейской мудрости. Однажды, во время одной из таких сессий по трансферу опыта из пережитого в мою семилетнюю голову, он сказал что-то вроде: «В тяжёлой ситуации, когда не знаешь, как поступать – поступай правильно. Не ошибёшься». Я не понимал тогда, о чём речь. Да и отец не понимал: ему просто важно было это сказать, и чтобы это прозвучало глубоко и проникновенно, прежде всего – для него самого. Но, как это часто бывает с детскими воспоминаниями, фраза эта отложилась где-то у меня в подкорке и всплыла в тот момент, который сочла нужным. И она действительно оказалась очень нужной.
– А сколько их человек там? – спросил я.
– В Восходе-то? Этот говорил, что, вроде, десять или около того, – ответил Юрин отец.
– И пистолет бы мог их припугнуть?
– Конечно. Такие – они ж как шакалы. Самого сильного приструни – и остальные разбегутся.
– А если не разбегутся?
– Ещё как разбегутся! Я таких знаю. Только серьёзно так их надо прижать, чтоб прям обделались. Почему и говорю про…
Глаза Юриного отца округлились в искреннем удивлении, когда я достал из-за пояса пистолет. Он выглядел как ребёнок, получивший тот самый подарок на Новый Год, о котором писал в письме к Деду Морозу. Вот прямо тот самый! Точно такой, каким он его представлял! Я протянул ему пистолет рукоятью вперёд. Он взял его, и я вдруг увидел, как оружие наполняет его той самой энергией, которую я ощущал в себе, нося его за поясом под толстовкой и прогуливаясь по коридорам Радуги.
– Х-хо-хо-хо! Ну дела! Это он тебе отдал? – спросил Юрин отец.
– Да, – ответил я.
– Дай посмотреть! – попросил Юра.
– Ага, щ-щас! Потом посмотришь. Так, я теперь вниз. Это, – Юрин отец поднял вверх пистолет, – Это я припрячу пока. И вы тоже никому ни слова, понятно? Я, чтоб никого сильно не обнадёживать, скажу, что, мол, решили отбиться, кто хочет – может поучаствовать. Так только те останутся, у кого духа хватит, если что. Вы только своим скажите, чтобы пока не разбегались и сплеча не рубили. Убежать всегда успеют. Да и всё равно немного погодя надо будет уходить – так или иначе. Просто теперь мы на своих условиях уйдём, когда готовы будем. Ладно, заболтался. Давайте, я вниз. Юрка, со мной или тут побудешь?
– Да, щас подойду, – ответил Юра.
Пока Юрин отец окончательно не скрылся за дверью, мы стояли молча. Я упивался моментом и чувствовал себя подстать погоде: в воздухе пахло только-только закончившимся летним дождём, а с неба сквозь тучи пробивались к земле яркие лучи заходящего солнца. Дверь, ведущая на крышу, захлопнулась, и Юра приглушённым и злым голосом прошипел:
– Нафиг ты ему ствол дал?!
– В смысле?
– В коромысле! Он только домой уходить настроился: щас думал всё, соберёмся, раз-два и на месте. Чё тебе надо-то было пукалку эту вонючую достать?!
– Да я как лучше хотел…
– Как лучше… Дохотелся? Теперь ещё тут застрянем хрен знает, насколько. Тьфу!
Юра выругался и ушёл вслед за отцом, не дав мне возможности что-либо ответить. Да я и не хотел отвечать. Несмотря на все его сокрушения, я ощущал нерушимость своей правоты и чувствовал себя превосходно.
Немного погодя подошёл Тоха, которого отправляли погулять на время, а он, в свою очередь, воспользовался этой возможностью, чтобы налить себе термос и захватить пару бутербродов.
