– А что это у нас такая суета на кухне? – невинным голосом спросила я. – Такое ощущение, что приходит официальный жених просить руки. Вы меня там, случаем, уже замуж не отдали?
– Уйди, доча, не мешай, – строгим голосом сказал папулька. – Никто тебя замуж еще не отдал, но молодого человека следует встретить по полной программе. Он парень непростой, но и мы тоже в грязь лицом не ударим.
– Кстати, – всполошилась мамулька. – На тему в грязь лицом: Боря, ты торт купил, как я просила?
– Ой, – сказал папулька.
– Что ой? – закричала мамулька. – Что мы теперь на сладкое будем подавать, а? Бутерброды с хреном, что ли?
Папулька задумался. Потом изрек:
– А давай сделаем изящный ход конем. Вместо сладкого устроим небольшой домашний концерт. Ирка что-нибудь почитает, споет. Может быть, на своих фортеплясах сыграет какого-нибудь Мендельштама…
– Папульчик, что с вами? – я даже рот открыла от удивления.
– Я на инструменте последний раз в шестом классе играла.
Нет, конечно если парень окажется страшнее атомной войны, то я готова прямо сразу исполнить не только Мендельсона, но и еврейский народный спиричуэлс, чтобы парень исчез, как дуновение ветерка… Но если он все-таки окажется более-менее, то я не рискну открывать крышку этого раздолбанного рояля.
– Чего это он раздолбанный? – возмутился папульчик. – Я за него дикие деньги отдал.
Мамульчик отчетливо хмыкнула, а потом затряслась в беззвучном смехе.
– Мам, ты чего? – спросила я.
Папулька бросил на мамульку гневный взгляд, намереваясь что-то сказать, но только открыл рот, как мамулька заявила:
– Да ладно тебе. Дочка уже выросла и ей можно сказать, что этот рояль ты купил за 50 рублей у сторожа ее же школы. Он чуть не надорвался, бедный, когда один пер инструмент к нам на седьмой этаж.
– Ой, – сказала я. – Так вот почему у нас уроки пения все время под баян проходили. А я-то думала, что это такая новая прогрессивная методика.
Папульчик стоял посреди кухни и вид у него был явно сконфуженный. Но в этот момент ожил дверной звонок.
– Это он! – вскрикнул папульчик, обрадовавшись, что можно сменить тему разговора. – Прическу поправь, – строго сказал он мне и побежал открывать.
Я на всякий случай взглянула в зеркало, пытаясь понять, что именно мне надо поправить в прическе, ведь я всего пару дней назад постриглась «под мальчика», но затем поняла, что папулька высказался в аллегорическом смысле, поэтому отправилась в коридор посмотреть на этого подающего надежды химика.
Боже мой! Что это? Что за чудо природы папулька затащил в наш дом?!?! Парень выглядел так, как будто стилю одеваться он учился из американских боевиков. Невероятный серебристый пиджак с искрой, шелковая рубашка с шейным платком (такие, по-моему, не носят уже лет десять), черные брюки и мокасины, которые обычно в фильмах носят сутенеры. Еще он ухитрился свои черные волосы тщательно зализать гелем назад, от чего стал похож на прогоревшего с отменой сухого закона бутлегера.
Да и лицо его на меня не произвело яркого впечатления. Хитрая, вытянутая вперед мордочка с темными бусинками глаз. Я-то думала, что это будет человек науки, в глазах которого отражается безбрежный полет мысли, а у этого хорька в глазах отражалось только мое глубокое декольте.
– Здрасссст… – сказала я.
Химический хорек расплылся в улыбке и сразу стал еще на порядок противнее.
– Здравствуйте, милая дама! – прогундосил он и полез слюнявить мне ручку.
