Там тебя не зрю я оком
В этом мире, безопасном.
Да, бывает, вспоминаю
Нежный взгляд, улыбку.
Как меня ты поучала
Жарить в сковородке рыбку.
Как ты осенью в лесу
По грибы ходила.
Это было не в бреду,
Помню я, что было.
Радовалась жёлтым листьям
И траве на воле,
И подснежникам, что быстро
Увядали в поле.
И на лыжах, на воде,
И на велике ты том,
Так каталась с наслажденьем
Забывая обо всём.
А с сыночком ты меня
Всё боялась познакомить:
– «Вдруг не примет он тебя!»
Вот дают, что вспомнить.
Как боялася о встрече,
Брата и меня.
Да, тряслась, уж нету речи,
И терзала ты себя.
Танцевать любила, видел.
В караоке уносилась.
Чем тебя же я обидел?
Хоть разок бы мне приснилась.
Было ведь на самом деле
Всё что вспоминаю.
Ведь не мог тебя придумать,
Снова засыпаю.
Милая, моя, родная,
Без тебя тоскливо мне.
Я прошу лишь дорогая,
Ты приди ко мне во сне.
Давай, мой юный друг, напишем
О хате нашей, семьдесят три,
О том, как будни, выходные,
Прошли у нас, что не сотри.
Был Юра маленький у нас,
Он классно рисовал,
И в нарды он играл в тот час,
Когда от ручки уставал.
Мико пришёл с Айгуля,
Да странным типом был.
Заехал он в тюрьму в июне,
Ночами радио крутил.
А самым праведным пришёл
Канат, он был с Аксая.
И сало он не ел, грешно,
И спортом занимался, знаю.
И самым юным был средь нас
О-Дони – юный друг,
Весёлый, шустрый, озорной,
Любил достать он всех вокруг.
Жаслан заехал сам не свой,
В Чапаево он был родной.
Ноутбук понравился ему,
Страдальцам он теперь как свой.
А про себя сказать хочу,
Мне было просто и спокойно.
С такими вот сидеть могу,
И срок идёт достойно.
Вот так и жили в хате мы:
Кто спортом занимался,
Кто в нарды резался, ругался,
Кто книги щёлкал, кто крутил,
А кто на севере купался,
И кто-то ведь чефир варил.
А в выходные напролёт
Баланду ели, кофе пили,
Махру курили, вот залёт,
Ведь сигареты искурили.
Короче, жили мы семьёй,
Что было – тем делились,
И если что не так с тобой,
Все дружно мы косились.
Прости отец, отец прости,
Не оправдал надежды я твоей,
Ведь это – жизнь, ты не грусти,
И я ж нормальный, не злодей.
Воспитывал меня ты как мужчину,
Чтоб в жизни делать всё умел.
Но занесло меня в пучину,
В которой был я тоже смел.
Учил меня ты по хозяйству,
Как со скотиной обращаться,
Рыбалкой занимались часто,
И с лесом ты учил общаться.
И в годы школьные меня
Практически не трогал.
«Учись, сынок», – ты говорил любя,
«Спецом ты станешь, чтоб колхоз весь вздрогнул».
Вот школьные года прошли,
Учиться надо дальше.
Года тогда голодные пришли –
«Потянем, дальше – больше».
И в армию сказал ты мне:
«Иди, ты ведь мужчина».
Чтоб было это не во сне,
А наяву, в кручине.
И встретил ты меня потом,
Гордился мною, знаю.
«Женись, сынок, займись родством,
Ведь в жизни так бывает».
Женился и родил детей,
Семья была, всё классно.
«Живи сынок и будь добрей,
Ругаться ведь опасно».
Когда развёлся, я к тебе
Пришёл как пёс побитый.
«С тобой, сынок, я и в беде,
Всё вынесешь, ты не забитый».
Всегда на помощь приходил,
Учил или воспитывал:
«Чтоб честным человеком был,
Чтоб жил, а не причитывал».
И вот момент, один лишь раз,
Забыв о мудрости твоей,
Я силу применял тот час
Среди неверных мне друзей.
Сейчас в тюрьме, мне стыдно, батя,
Что я подвёл тебя, прости,
Мне стыдно пред тобой и матерью,
Дай Бог вам это вынести.
