Записки поперечного человека. Повести и рассказы - страница 21

Даже до окончания школы наш естественный природный индивидуализм ни у кого не проявился. Мы все еще держались стаей, вместе развлекались, ходили на танцы и даже в институт поступали за компанию. Конечно, по полной программе каждый из нас продолжал самоутверждаться, но уже на другом поприще, завоевания сердец первых красавиц. Это нам хорошо удавалось, ведь девочки тонко чувствуют мужскую силу и интеллект. Именно эти качества самца провоцировали их симпатию и благосклонность, поскольку сама природа вселила в души девочек уверенность в том, что именно с таким можно вырастить потомство.

Неожиданно для себя я отличился в преданности своим друзьям. Некоторое время после окончания школы был в растерянности, не знал куда поступать. Отец настаивал на Инженерно-строительном институте, муж двоюродной сестры, работавший начальником цеха на Средне-Невском судостроительном заводе уговаривал поступать в Кораблестроительный. Лучшие мои школьные друзья подали документы в Политехнический институт.

Самым красноречивым и авторитетным для меня оказался муж сестры. Его авторитет утвердился в моей душе еще с детских времен, когда он добровольно водил меня по Питеру и его музеям, удивляя знанием города и его истории. Подав документы в Корабелку, я сильно озадачил своих приятелей. Они никак не могли смириться с расколом, который я внес в их ряды. В начале августа, перед самыми вступительными экзаменами, случилось так, что друзья повезли меня в Политехнический институт. Я настолько очаровался красотой и изяществом его главного белоснежного корпуса, расположенного среди сосен Сосновки, а также громадой спортивного городка с бассейном, что уже на следующий же день забрал документы из Корабелки и сдал их в Политехнический институт. Должно быть, поступил правильно, поскольку никогда в жизни об этом не пожалел.

Тогда по молодости лет мы много не понимали; что у каждого в этой жизни свой путь, что она людей разводит, и наша общая дорога уже заканчивается. Теперь каждый пойдет по своей тропинке и мало того, неведомо для себя, идя по жизни, будет иметь шанс возрасти духом своим. К сожалению, жизнь показала, что не все этим шансом воспользуются. Так получилось, что мы в молодости такие единые, преданные и понимающие друг друга с полуслова, неожиданно быстро разбрелись в разные стороны и, должно быть, оказались на старости лет на таких разных ступеньках духовной лестницы, что перестали понимать друг друга.

Почему получилось так? Нормально ли это? Интеллектуальные задатки у большинства ведь были неплохими, но оказалось достаточно много и таких, кто не сознавая того, выбрал путь деградации. Это те вопросы, которые точат меня на старости лет. Предполагаю, что то, что с нами случилось нормально только отчасти, а в большей степени ненормально и так быть не должно. Уверен, что на судьбы наши негативно повлиял тот социальный коммунистический эксперимент, в котором прожили и выросли наши родители и мы. Этот эксперимент кончился крахом, как и должно было случиться, поскольку оказался в противоречии с нашими душами, жаждущими совершенствования и роста, он предлагал нам чрезвычайно узкие рамки жизни, освященные примитивной идеологией. В конце концов, эксперимент проявил непреодолимые противоречия с естественной для русских Православной монархией, которая просуществовала почти тысячу лет, была ошельмована и, в конце концов, уничтожена либеральными предателями, пошедшими на поводу окружающего нас англосаксонского мира, сильно испугавшегося стремительно набирающей силу и мощь России в начале двадцатого века.