Ближе к вечеру появился Егорыч.
– Через два часа выезжаете.
– Сам?
– С Асланом?
– А Вы?
– От него там будет больше проку.
– В смысле?
– Его троюродный брат – начальник личной охраны Томилина. Пусть родственники увидятся, а я останусь тут, на случай если придётся вас оттуда вытаскивать. Поедете кружным путём, сейчас переходы на линии разграничения перекрыты. Думаю, к утру будете там.
Добрались без приключений, ранним утром припарковались неподалёку от окружённого цветущими акациями здания бывшей губернской управы, а сейчас – Народного Совета Казаровской республики. Я даже успел немного вздремнуть. Часам к девяти, когда мы уже прожевали содержимое пластиковых контейнеров, заготовленных Асланом, он вдруг завёл мотор и подъехал вплотную к центральному входу, вышел из машины и его сразу же обнял хмурый бородач в военной форме и с автоматом за спиной. Они перекинулись парой фраз, после чего Аслан открыл дверь с моей стороны автомобиля и сказал, что меня ждут. Без проблем преодолев рамку металлоискателя после утвердительного кивка Асланового родственника, я в сопровождении милой девушки в синем платье поднялся на второй этаж, где она передала меня секретарше в просторной приёмной. Секретарша взяла какую-то папочку и исчезла за массивной дверью. Через пару минут она вышла и, придержав створку, сказала: «Заходите». Я вошёл в небольшой тамбур, открыл следующую дверь и оказался в огромном кабинете, где во главе бесконечного Т-образного стола из тёмного полированного дерева сидел человек в джемпере цвета хаки. Я подошёл поближе, он приподнялся, протянул мне руку и указал на стул. Я выдвинул его из-за стола, развернул так, чтобы сидеть лицом к собеседнику и устроился, закинув ногу на ногу.
Томилин не вызывал никаких отрицательных эмоций. Крепкое рукопожатие. Открытое лицо. Прямой взгляд. Если бы не мрачное выражение лица, можно было бы подумать, что он рад меня видеть.
– Меня попросили Вас принять, хотя я понятия не имею, зачем это нужно.
Я заметил на шкафу голубой берет.
– Беретик брат из армии привёз?
Глаза Томилина мгновенно налились кровью:
– Тульская дивизия. ДМБ-88.
Я достал из-за пазухи шнурок, на котором рядом с крестиком висела гибкая шпилька.
– Пятьсот двадцать один, пятьсот двадцать два, пятьсот двадцать три, кольцо! Пскопские мы, ДМБ-90. За речкой не был?
Взгляд его потеплел:
– Не попал.
– А я не успел… Видишь, братан, мы с тобой служили одной стране, носили одинаковую форму и, если бы я тебя где-нибудь встретил второго августа, мы бы вместе выпили водки. Я не хочу с тобой воевать. Скажи, ты готов говорить о мире, если власть в Славии поменяется?
– Ты же знаешь, что вчера было. Это не первый раз и не последний, как после такого вообще разговаривать?
– Я тебя понимаю, но ты же сам знаешь, что военного решения у нас не получится. У меня есть ненулевые шансы стать там президентом. Я отдаю себе отчёт, что за это время может многое произойти, мне могут башку отстрелить ещё до выборов, на тебя может ракета упасть, астероид, в конце концов, когда-нибудь же должен прилететь, но если мы доживём до моей инаугурации, пообещай, что примешь меня официально, а там и будем вместе думать, как это всё разруливать.
