А еще, под половой доской в комнате, жила мышь. Она никак себя не проявляла в течении дня и активизировалась только после двенадцати ночи (наверное тоже была причастна к фольклору). С этого времени, она неустанно что-то скребла под полом, создавая, громкий, навязчивый, скребящий нервы, звук. Этот звук, извлекал меня даже из самого глубокого сна. Что бы угомонить мышь, я бил что есть силы туфлем по предполагаемому, исходя из доносившегося звука, месту ее дислокации. Это деморализовало мышь на некоторое время, не долгое, но достаточное для того, что бы я начал засыпать. Только где-то после третьей звуковой атаки, мышь находила для себя, другое, не шумное, занятие.
Следующей нашей крышей, было малосемейное общежитие в Ждановке. Мы перевезли туда установку и взялись за ремонт. К моему раздражению, вся крыша была усеяна всевозможными антеннами, но они небыли закреплены, а стояли на крестовинах, придавленные кирпичами. Они мешали нам работать, и я попросил коменданта повесить объявление о том, что на время ремонта, антенны с крыши надо убрать, но никакого движения жильцами в эту сторону сделано не было и мы с антеннами не церемонились, так что скоро большинство из них пришло в негодность. Помимо этого, по крыше тянулось много телевизионных кабелей, и что бы под ними можно было проклеивать и заливать, нам пришлось их приподнять, и из-за этого приходилось перемещаться по крыше, как при беге с препятствиями. Еще Вите, почему-то не понравились плиты лежавшие на парапетах (такие же, как те, что стали неодолимой преградой для Леши), и нам надо было их убрать, а парапеты сверху проклеить. Плиты были тяжелые и я хотел их скинуть, но встретил возражение со стороны Толика:
–– Подожди, подожди. Классная вещь, мне как раз на гараж пригодиться. Давай лучше спустим их на веревке, что бы не сломались.
И нам пришлось потратить немало сил, что бы спустить плиты. Но когда они оказались внизу, Толик не нашел машину, что бы их отвезти, и мы, на время, спрятали плиты между гаражей. Но по хозяйственной части, Толик был не стабилен, и проявив порыв, он быстро к нему охладел. Только после выходных (а насчёт субботы и воскресенья бригада была с самого начала категорична), он все-таки собрался перевезти плиты, но было уже поздно, их украли. Я упрекнул Толика в его небрежности, мы потратили столько сил и все зря. И Толик чувствовал себя виноватым перед нами, правда совсем не долго.
Утро подарило солнечную погоду, и мы занялись вырубкой рубероида. Когда я оторвал очередной кусок от парапета, из-под него вылетела летучая мышь, и потерявшись в пространстве от дневного света, стала хаотично летать по небу, пока не нашла укрытия. Под рубероидом оказалось ее логово, и там, штук двадцать маленьких мышат, копошились в собственных испражнениях. Зрелище было отталкивающее, и я позвал бригаду, что бы и они получили свою порцию впечатлений. Когда все подошли, то и Артем и Антон, отшатнулись с отвращением, а вот Толик, этим почему-то сильно заинтересовался. Он сбегал домой, принес трехлитровую банку, положил туда мышат, и долго ходил с ними по городку, показывая всем, наверное искал хорошие руки, куда можно было бы их пристроить, а может и хотел продать, выдав за экзотическую живность. Как бы там ни было, а вернулся он нескоро и уже без мышат.
Возвращаясь после работы в общагу, я купил арбуз. В холе, у телевизора, сидело человек десять, и когда я проходил мимо, находившаяся среди зрителей девушка, шутя сказала:
