Спасли мы инженера и его несчастный орган и диагноз поставили необычный: «Половой член в инородном теле». Я долго думал, как это сформулировать.
Валя Б. и ее сожитель возвращались с центрального рынка к себе домой в деревню Фролово. Уже смеркалось, день удался, они выгодно продали пару-тройку мешков картофеля и ведро молока. На радостях купили литр самогона, который и употребили, не сходя с телеги.
Возле железнодорожного переезда остановились, дожидаясь, пока пройдет поезд и поднимется шлагбаум. То ли эта парочка тоже порнухи насмотрелась, то ли больше им нечем было заняться – в общем, Валя решила сделать милому минет.
В пылу страсти любовники не заметили, как длинные волосы Вали опустились вниз и прилипли к переднему колесу телеги. В разгар действа, громыхая, мелькнул поезд; лошадь испугалась и двинула от переезда. Валины волосы намотались на колесо и слетели вместе со скальпом и обоими ушами. От боли женщина потеряла сознание и вывалилась из телеги. Путейцы подобрали любительницу экстремального секса, оторвали от телеги скальп и доставили все вместе в больницу.
Честно говоря, увидев пострадавшую, я растерялся.
На голове девушки не было ни волос, ни ушей – только голые кости просвечивали сквозь кровь и грязь, и видны были обрубки слуховых проходов. Рядом лежал скальп с обрывками волос и двумя фиолетовыми ушными раковинами. Зрелище то еще, Хичкок отдыхает!
Как назло, наш лор опять отлучился из поселка. «Чего мне с ней делать? Уши, похоже, уже мертвые, но выбрасывать жалко, как же девка будет без ушей?» Звоню в область, обрисовал ситуацию, всех удивил. Мне посоветовали все равно пришить уши обратно – а вдруг приживутся; я взял Валю в перевязочную прямо на каталке.
Девушка была пьяна в усмерть, ни на что не реагировала, только храпела да губами причмокивала.
Я развернул скальп, полный земли и обрывков волос, промыл его под краном обычной водой, сбрил волосы. Было воскресенье, растворы антисептика закончились и пополнить их можно было только утром через аптеку.
Отмытый скальп я поместил в раствор антибиотика и начал мыть череп. Развел марганцовку (хоть какое-то обеззараживание), удалил землю с головы. Когда все было готово, натянул скальп на место, совместил ушные раковины с слуховыми проходами, стараясь не торопиться и работать аккуратно. И начал шить.
Медсестра помогала: держала скальп и следила, чтобы все было ровно и симметрично, сама при этом стараясь не сблевать.
Уши тоже надо знать, как пришивать. Хрящ, что внутри расположен, не прошивается, иначе будет гнить. Я шил только кожу, спереди и сзади. Хорошо, на ординатуре видел, как шьют ушные раковины – правда, на операции по устранению лопоухости.
Через некоторое время я восстановил целостность кожного покрова головы, Валя стала приходить в себя. Уложив по линии швов резиновые полоски, отрезанные от стерильных медицинских перчаток для оттока воспалительного экссудата, неминуемо сопровождающего такого рода травмы, я стал бинтовать рану.
Валя очнулась и попросила воды. «Жива – и ладно, с ушами посмотрим, что завтра будет».
Закончив операцию, я вышел в коридор – там ходил плохопахнущий пьяный мордоворот с расстегнутой ширинкой и требовал позвать Вальку.
– Что орешь? – начал я. – Тут больница, а не сарай! Чего надо?
– Доктор, позови Вальку, она моя сожительница!
– И что с того?
– Да, лошадь куда-то подевалась! Может, она знает?
