– Лайла, – приветствует меня Табита, когда я подхожу к ней. Как и всегда – по крайней мере, в моем присутствии, – тон у нее ледяной, а вид надменный и чопорный. Впрочем, если б я была юристом с гарвардским образованием, потерявшим лицензию и теперь играющим роль секретарши Кейна Мендеса, которого я хочу трахнуть, но который не хочет трахать меня, я тоже могла бы стать стервой. Ну, большей стервой, чем уже есть.
Останавливаюсь возле ее стола.
– Ты, как всегда, прямо что кукла Барби, Табита, – говорю я, отмечая полное отсутствие морщин на ее тридцатилетнем личике – что говорит мне о том, что она, как и большинство жительниц этого города, уже пристрастилась к ботоксу. Бросаю взгляд на ее глубокое декольте и возвращаю свое внимание к ее пластиковому лицу. – И грудь у тебя теперь больше?
– У меня натуральная грудь!
Ухмыляюсь.
– Ну да. Натуральная. Конечно.
Табита обжигает меня взглядом. Больше уже не обращая на нее внимания, я прохожу мимо ее стола прямо к двойным дверям кабинета, без стука распахиваю одну из них и захожу внутрь. Закрыв за собой дверь, прислоняюсь к ее деревянной поверхности, в то время как Кейн так и сидит в самом центре комнаты в форме полумесяца, обрамленной только окнами и океаном. Сомневаюсь, что слишком уж многие первым делом замечают это потрясающее зрелище, а не человека за массивным вишневым столом, исходящая от которого энергия опасна для любого, кто осмелится даже просто вступить с ним в какие-то переговоры, не говоря уже о том, чтобы бросить ему вызов.
– Лайла… – произносит Кейн, откидываясь на спинку кресла, чтобы изучить меня. Его серый костюм, сшитый на заказ, сидит на нем как влитой. Галстук на нем темно-синий, в тон тонким полоскам на ткани его костюма.
– Кейн, – отвечаю я и, хотя намеревалась двинуться с места, не делаю этого. Проходит несколько томительных секунд, пока он не выгибает темную бровь в мою сторону.
– Что мы тут делаем, красавица? – интересуется он.
– Лайла. Меня зовут Лайла.
– Ты сказала мне прекратить произносить твое имя.
– Факт остается фактом, Кейн, – говорю я, пересекая разделяющее нас обширное пространство, в то время как его глаза следят за каждым моим шагом. – Пусть будет «агент Лав», – добавляю я, занимая кожаное кресло перед его столом.
– А что – мне нравится, как это звучит, – отвечает он, в голосе у него опять шелк и наждачная бумага, и я не сомневаюсь, что это сделано специально, поскольку все, что делает Кейн, делается специально. – Агент Лав…
Старательно игнорирую то, что, как я знаю, является намеком на один из многочисленных сексуальных аппетитов этого мужчины.
– Расскажи мне еще раз, где ты был вчера вечером.
Кейн подается вперед, положив руки на стол.
– Лайла… – мягко и укоризненно произносит он, выбрасывая мою инструкцию касательно «агента Лав» за окно.
– Ты действительно был с Самантой Янг? – нажимаю я.
– У меня нет причин лгать о чем-то подобном, хотя есть и одна очень веская причина, которая заключается в тебе, чтобы сказать обратное.
«Однако алиби тебе важней», – думаю я.
– Так ты был с ней?
– Да.
– С какого по какое время?
– Совсем уж точно не скажу. Где-то с шести до восьми.
– А ты в курсе, что она встречается с моим братом?
– Ты хочешь сказать, что она с ним трахается.
– Ты знал, – обвиняюще произношу я.
– Нет, не знал. И в твоем благообразном братце явно есть нечто большее, чем кто-либо из нас предполагал.
