Наталья, в отличие от многих моих студентов – обладательница большого, мощного голоса. В вокальный класс ее привела, конечно же, любовь к пению, а также проблема дискомфорта при оном. Как и любой непрофессиональный обладатель большого голоса, Наталья совершенно не понимала, что с ним делать, и основным ее способом пения, особенно в высоком регистре, был отчаянный крик. Хотя при наличии такой вокальной природы, как у нее, она могла бы не то чтобы не напрягаться там, она вообще, как говорится, могла в момент исполнения выйти. В дополнение к голосу Наталья располагала прекрасным слухом, чистейшей интонацией и огромным диапазоном – от Ля большой октавы до Фа второй.
Кроме проблемы крика присутствовала еще одна, которая ей категорически не нравилась: все песни, вне зависимости от их стилистики, она пела совершенно одинаковым тембром, что романс, что Леди Гагу. Хотя, пожалуй, в то время Леди Гаги еще не было… но не суть… смысл понятен.
Что мы только ни делали, но воз, как говорится, был и ныне там. Единственным достижением на тот момент стало то, что мне удалось научить Наталью производить более-менее разные звуки. Но при выходе на высокий регистр Наталья неизменно переходила на крик.
Когда я стала учиться современным способам работы с голосом и получила новые инструменты, мы делали все по науке, но результата не было. Это продолжалось еще несколько лет, пока я не поняла, что в работе с голосом нужно делать акцент не на «верчение хрящами», а на контроль усилий при производстве вокально-мышечной работы. Это откровение пришло ко мне не сразу, а после многочисленных учеб у других зарубежных специалистов. Тогда я стала понимать, что кроме биомеханики существует еще и акустика звука, и стилистика, и контроль усилий, и баланс, и стабилизация…
Я хорошо помню, когда ко мне впервые пришло осознание того, что от моей квалификации напрямую зависит успех моих учеников. И Наталья – это тот ученик, глядя на которого я каждый раз вздрагиваю от мысли, что знай я раньше все то, что знаю сейчас, она стала бы свободно петь гораздо раньше.
Собственно, все, что было нужно в случае с Натальей – это тренировка контроля усилий и расслабления по десятибалльной шкале во всех участках диапазона на звуке разной интенсивности, в зависимости от стилистики. Все! Мы посвятили этому что-то около года, и человек перестал мучиться.
Сейчас ей нравится работать над песнями, где вообще нет громких мощных звуков: ей интересно «упаковывать» громаду своего голоса в тихие, прозрачные звуки и наслаждаться тем, какую глубину и объем, оказывается, такие звуки могут иметь. Потому что шило в мешке не утаишь! Думаю, вы согласитесь, что тихие звуки, которые исполняет человек со «средненьким» голосом и тембром – это совсем не те тихие звуки, которые производит обладатель незаурядного голоса… Кроме этого, Наталье очень нравится сейчас заниматься импровизацией. Голос наконец-то свободен, это невероятное ощущение дает ему поразительную маневренность и обостряет желание «жонглировать» им по полной программе. В общем, настала пора интересных экспериментов.
…
А теперь давайте вернемся к началу главы и вспомним о многочисленных «долгах» певца. Я там обозначила далеко не все, но если предположить, что некоему певцу приходится во время исполнения следить одномоментно хотя бы за этим, то о чувственном музыкальном исполнении говорить, наверное, не придется. Наш мозг, конечно, мощный «компьютер», но одинаково качественно обрабатывать разом множество задач решительно не способен. Но ведь наличие у певца как минимум красивой осанки сомнению не подлежит? Равно как и многое другое?
