– Рад вас видеть, Егор Сергеевич.
– Ох, лукавишь, Владислав, – пожал Нестеренко крепкую ладонь своего воспитанника. – Для тебя приятнее было бы отдыхать где-нибудь в Майами, подставлять палящему солнцу лицо, а не сморкаться в подворотнях от промозглого ветра. – Нестеренко взял под руку Варяга и неторопливо повел его по тротуару. – У нас-то ведь холодно.
– Холодно, – охотно согласился Варяг.
Они были похожи, и всякий, встречавшийся на их пути, делал смелое предположение, что престарелый родитель делает внушение своему взрослому сыну. Варяг невольно улыбнулся.
– А потом мне всегда приятно возвращаться в родные места, Егор Сергеевич.
– Хм, ты хочешь убедить меня в том, что это как раз тот самый случай?
– Если у меня и было чего в избытке за последний год, так это – ностальгии.
Нестеренко вдруг остановился, беспомощно поднял ладони вверх и примирительно проговорил:
– Хорошо, убедил, я тебе верю. Расскажи, как твои дела, мой мальчик? Я слышал, что кое-что в твоей судьбе изменилось и ты стал смотрящим?
Пришло время улыбаться Варягу:
– А я полагал, что это было сделано не без вашего участия.
– Ну, полно, ты преувеличиваешь мои скромные возможности. – Нестеренко вдруг задумался: – А если говорить откровенно, то лучшего смотрящего, чем ты, даже представить трудно. Ты вышел на очень серьезный уровень. Теперь в твоих руках будут сосредоточены такие средства и власть, что тебе могут позавидовать президенты многих стран.
– Егор Сергеевич, не все так просто, как это может показаться на первый взгляд. Огромные деньги – это всегда большие проблемы. А что касается последнего, так этого у меня всегда было в избытке.
– Что ты имеешь в виду конкретно, Владислав? Может быть, убийство твоих людей в Америке?
Нестеренко слегка попридержал Варяга за локоток и участливо заглянул ему в лицо. Владислав старался не выдать своего удивления. Нестеренко знал все! Академик никогда не говорил о своих источниках информации, но она всегда отличалась необычайной достоверностью. В этот раз он тоже попал! Очевидно, сообщения поступали к нему через многочисленных агентов ФСБ, которые были выброшены на заморский берег в результате последнего паралича демократической власти. Многие из них верно служили Нестеренко в России и не пожелали отказываться от его покровительства, даже оказавшись в стране «равных возможностей», и педантично, как некогда привыкли это делать в серых пузатых зданиях российской КГБ, высылали Егору Сергеевичу подробнейшие отчеты.
– Вы угадали, Егор Сергеевич.
Нестеренко негромко рассмеялся и отвечал все тем же спокойным академическим тоном:
– Вот на этот раз ты не прав, мой дорогой мальчик, я не угадал... А располагал информацией. А в нашем деле это наиважнейшая вещь.
Законный заметил, что парни, следовавшие за ними в пяти шагах позади, уныло остановились, а Нестеренко неторопливо продолжал:
– Это, конечно, неприятно, но вполне поправимо. Хочу заметить, что в нашем деле не бывает без жертв. Советую тебе быть осторожным и не раскрывать себя. Пусть от твоего имени в Штатах действует другой человек. А ты будешь по-прежнему преуспевающим банкиром, меценатом. Кстати, сколько человек не вернулось?
Владислав посмотрел в глаза Нестеренко, в которых можно было отыскать напускную строгость доброго учителя. Скорее всего, Егор Сергеевич проверял его, и от правильного ответа теперь зависело, какую оценку он получит.
