Несмотря на то что Крым был «Меккой» для интеллигенции, учиться тогда где-либо в Крыму в высшем учебном заведении было практически невозможно. И перед нами встала дилемма – куда переехать, чтобы я смог пойти учиться, – в Петрозаводск или Хабаровск. Мама слетала в Карелию, но Петрозаводск ей почему-то не понравился. Я до сих пор задумываюсь, как бы сложилась моя судьба, если бы она выбрала Карелию? Или если бы мы с мамой приняли предложение академика Эмануэля помочь мне с поступлением в МГУ на биохимию? Но все случилось, как случилось. И я рад, что жизнь подбросила мне немало возможностей попробовать и увидеть многое, о чем я и хочу поведать вам, дорогие мои читатели!
3
Юность на земле В.К. Арсеньева
В 1969 г., когда самолет подлетал к Хабаровску, я ожидал увидеть город посредине девственной тайги, ради которой, собственно, мы и летели на Дальний Восток. Однако когда самолет заходил на посадку, я увидел массу распаханных земель, дома, дороги… Я завопил со всей силой юного максимализма: «Куда меня привезли? Где тайга, о которой я столько читал у Арсеньева?! Вернемся обратно, нас обманули!». Меня не утешил даже величественный вид одной из красивейших рек – Амура. Скандал продолжался и в аэропорту, пока встречавшие меня товарищи моей мамы не убедили меня, что самолет залетал «не с той стороны и тайга все же есть, и тигры в ней бродят»…
Хабаровский Комплексный НИИ, где работала моя мама, был сосредоточением массы интересных людей – биологов, экологов, геологов и т. п. В то время возглавлял институт академик А.С. Хоментовский, долговязый как удочка, с абсолютно лысой, как яйцо, головой, пользующийся бешеной популярностью у дам за свой экзотический вид и старомодную галантность. Потом ХабКНИИ возглавляли не менее известные люди – академик Ю.А. Косыгин (которого во время его первого появления в институте бабушки вахтерши приняли за однофамильца бывшего премьер-министра), Б.Н. Воронов, о котором речь впереди…
Впервые я попал в тайгу, когда после 9-го класса мама взяла меня в Большехехцирский заповедник. Наша база была недалеко от того места, где, по слухам, погиб проводник В.К. Арсеньева – Дерсу Узала, о котором так тепло он писал и о котором снял фильм замечательный кинорежиссер Акира Куросава. От этой экспедиции осталось несколько воспоминаний: чавкающий под сапогами мох болота, комары и клещи, которые почему-то гораздо больше полюбили мою маму, чем меня. Накомарники – сетки, которые надевались на голову, чтобы спастись от кровососущих, алчущих насекомых, при изнуряющей жаре мешали дышать, так называемые «энцефалитки», куртки из плотной ткани, пропитывались потом. В заповедник вела дорога, по которой, видимо, возили радиоактивные отходы, так как машины со знаком радиоактивности сновали мимо шлагбаума с таким же знаком. И никто не спрашивал об этом – не принято: государство и компартия знают, что делают! В соседней деревне с милым названием Чирки я подружился с сельской белокурой девочкой, которая мне очень понравилась. Ей, видимо, я тоже нравился, но она строго мне говорила, когда я к ней приближался ближе, чем на полметра: «Отскечь от меня…». Гораздо более свободные нравы исповедовала ее подружка с редким именем Акулина. Она гуляла с солдатами местного гарнизона, которые, неблагодарные, написали на остановке автобуса: «Акулина – вшивый бок, титек нет, один пупок
