Я проглотила слёзы, но дрожь не прошла. Тихо всхлипнула, глядя на мужа — на мужчину, сломавшего мою судьбу.
— Ты была бы рада, если бы он тебя трахнул? — холодно спросил Раф, но холод этот не имел ничего общего с тем, что я видела в его глазах.
— При чём здесь это?! Он пьяный и…
— Плевать! — прорычал Рафаэль. — Это мой дом, ты — моя женщина!
— Твоя женщина или шлюха?!
— Какая разница?! Ты — моя! Это единственное, что ему было положено знать. Если кто-то трогает моё, это чревато.
— Ты сам дал повод думать, что меня можно трогать! Думаешь, никто не видит, как ты ко мне относишься?! Если ты меня с грязью постоянно мешаешь, как ко мне другие должны относиться?!
— Мне плевать, как и кто к тебе относится. Право трогать тебя есть только у меня, — отрезал он и налил в бокал вино. — Возьми, — дал мне. — Сделай пару глотков и иди в душ. Я прикажу принести тебе новую одежду.
***
В ванную я так и ушла с бокалом. Вымыла руки, а потом — отдельно — кольцо. Оно было красивое. Дима бы всю жизнь работал, чтобы такое купить. Зато у него было любящее сердце.
Дима… Я прикрыла глаза, и слёзы сами потекли из-под опущенных век. Вздохнула и взяла бокал. Вино показалось горьким, как моя судьба.
Раф забрал у меня любовь, забрал счастье. Но Деньку забрать я ему не позволю. Только если умру.
— Не дождёшься, — прошипела, стиснув ножку бокала.
Злость придала силы и решимость бороться. Не за себя — за счастье своего ребёнка.
Когда я вышла из ванной, на постели меня ждала новая одежда. В буквальном смысле — с бирками из дорогого бутика. С раздражением оторвав их, швырнула на постель. Чёрное платье с круглым вырезом и длинными рукавами. Спасибо, что не в пол. Хотела выйти из комнаты, но дверь оказалась заперта.
— Сволочь! — процедила я сквозь зубы. Подёргала ещё, но всё без толку.
На столике стоял наполненный вином бокал. Ещё один. А рядом с ним лежала записка.
«Мальчишку увидишь завтра. Если я не передумаю».
— Чтобы ты в аду сгорел, — сквозь подступившие слёзы шепнула я. Но боль в груди от этого меньше не стала.
3. Глава 3
Камила
Утром Рафа дома не было. Спала я тоже одна. Долго прислушивалась, ждала, что вот-вот откроется дверь и он появится, но нет.
Горничная поставила передо мной завтрак. Спасибо, что хотя бы тут у меня оставалась маленькая свобода выбора: кофе или чай, каша или кусок лепёшки с сыром. Меня бы не удивило, если бы Раф составил для меня персональное меню из собственных объедков. Если моё место у его ног, так что бы не кормить кусками со стола?
— Рафаэль Фаридович велел передать вам записку, — вывела меня горничная из мыслей.
Она стояла рядом и протягивала мне белый конверт.
Взяв, я открыла его с волнением и сомнениями. Но записки в конверте не оказалось. Только яркий шуршащий браслет.
— Что это значит?! — спросила я у горничной.
— Я не знаю. Хозяин только сказал, чтобы я отдала вам записку.
На всякий случай я проверила ещё раз, но больше ничего не нашла. Желания есть после вчерашнего не было, теперь оно пропало окончательно. Кое-как я допила чай. На улице светило солнце, и я бы с радостью вышла подышать воздухом, вот только сегодняшнее платье не предназначалось для зимних прогулок. Тонкое, хлопковое, с ажурной вставкой по вороту и на рукавах.
Я успела сделать пару шагов, и в кухню вошёл охранник. Его я знала — это был один из приближённых Рафа.
— У вас получасовая прогулка с мальчиком, — сказал он, словно кусок колбасы отсёк.
