Раф направился к нам, и я в неосознанном порыве прижала к себе Дениса. Раф остановился рядом. Губы его презрительно искривились, едва он посмотрел на сына.
— Спасибо, — сказала я, не испытывая при этом никакой благодарности. — Только, Раф, маленьким детям прогулки нужны не раз в несколько дней. Если ты решил сделать из моего сына орудие манипулирования, это не значит, что он перестал быть ребёнком.
— Ты права.
Я не поверила своим ушам. Денис подал голос, но Раф больше на него не смотрел.
— Для меня этот мальчишка — орудие манипулирования. Что ему нужно, меня не волнует. Хочешь гулять с ним каждый день — заслужи.
— Заслужить?! Ты себя слышишь, Раф?! Что я должна заслужить?! Я тебе что, цирковая собачка?!
— Не цирковая. — Он посмотрел на часы. — Иди в дом.
— Ещё рано. Полчаса не прошло.
— А кто тебе сказал, что должно пройти полчаса?
— Так ты же сам…
— В дом, — приказал он. — Развернулась и пошла.
Я одарила его ненавидящим взглядом. Шла по дорожке к двери, прижимая к себе Деньку, а слёзы размывали картинку перед глазами. Сердце жгло гневом, спину обжигал взгляд Рафа, а душа… Душа просто моталась на ветру разорванным флагом. Но не белым, нет. Не сдамся я ему.
— Знаешь, что, Раф? — Я обернулась, не дойдя нескольких метров до дома. — Ты слабак. Только слабак может использовать крошечного мальчика, чтобы добиться своего. Ты меня презираешь? Так вот: как презираю тебя я, ты и представить себе не можешь.
Я хотела снова пойти к дому, но Раф меня не пустил. Схватил и силой вырвал Дениса.
— Отдай мне его! — закричала я, не помня себя. — Отдай!
Он оттолкнул меня с такой силой, что я полетела в снег. Одеяльце размоталось и повисло.
Вскочив, я снова бросилась к Рафу, вцепилась в его локоть, но он оттолкнул меня опять.
— Раф! — вскрикнула сквозь полившиеся слёзы.
— В дом, — приказал он.
— Нет, Раф, пожалуйста!
Метнулась к нему в третий раз. Наткнулась на предупреждающий взгляд и остановилась. Сердце стучало как ненормальное, я проклинала себя за то, что не промолчала. Рафаэль рассматривал Деньку так, будто он был чем-то ужасным. Дениска задрыгал ножками, начал капризничать и покрикивать.
— Ему неудобно. Рафаэль… — всхлипнула жалобно и подошла чуточку ближе. — Рафаэль…
— В дом, — сказал он снова.
— Но…
У меня задрожали губы. Потянулась к Деньке, и Раф опять посмотрел так, что затряслись поджилки. Но я не ушла.
— Отдай, — проскулила, как самая настоящая собачонка. — Пожалуйста… Пожалуйста, прошу тебя.
Он презрительно усмехнулся и сунул мне Деню. Смерил взглядом и пошёл вперёд.
Я укутала сына одеялом. Глотала слёзы и не могла заставить себя сдвинуться с места. Дениска шевелил ручонками, смотрел огромными, опушёнными ресничками глазами, а я только и могла шмыгать носом.
Вокруг не было никого: ни охраны, ни персонала. Только я и снег. Но ощущение, что мы с сыном одни в целом мире, бесследно исчезло. Никогда мы больше не будем одни. Раф достанет меня откуда угодно и сделает всё, что захочет.
Камила
Сколько мы пробыли на улице, не знаю. Никто за нами так и не пришёл и, не знай я Рафа, подумала бы, что он забыл про охрану.
Я ходила по дорожке туда-обратно, но солнце больше не радовало, и белый, искристый снег напоминал саван, которым отныне укрылась моя жизнь. Руки замёрзли, нос тоже, но в дом не хотелось.
И всё-таки пришлось вернуться из-за Деньки. Надышавшийся свежим воздухом, он уснул прямо у меня на руках.
