«Карась, ты брови её видел? Брежнев отдыхает»
Когда наступает предел моего терпения, в классе неожиданно появляется Шац, и тут же противной трелью звенит звонок, оповещая о начале урока.
– Ковалёва, Зайцева, убрали нижние девяносто с парты! – ругается она, бережно складывая на стол скромные букеты. – Полиночка, набери воды в ведро, пожалуйста.
– Хорошо.
– Петросян, я уже вошла, а это значит, что мы фильтруем свою речь. Мне показалось или прозвучал мат?
– Вам показалось, перекреститесь.
Матильда Германовна хлопает в ладоши, призывая присутствующих к порядку.
– Всё, убираем посторонние вещи. Звонок прозвенел. Приходько, сворачиваем ресторан.
– Я проголодался.
– Потом поешь! День только начался! Котов, отлипаем от Вепренцевой. Любовь – это прекрасно, но нам ещё экзамены сдавать.
Класс, улюлюкая, громко гудит.
– Так. Джугели. Где у меня Джугели?
– Я здесь, – нехотя поднимаю руку.
– Отлично, не потерялась. Ребята, внимание! У нас пополнение, как вы успели заметить.
– Вы про училку физики? Мы заметили, да.
– Биолог постарался.
– Закрыл тему размножение на отлично.
Они смеются.
Сборище идиотов!
Не хочу здесь учится.
Мне не нравится.
– Хватит уже! Дайте представить вам нашу новую ученицу. Тата переехала в Красоморск из Москвы и теперь будет учиться с нами.
– Радость-то какая… – звучит в ответ иронично.
– Что за имя такое дурацкое Тата? – пренебрежительно фыркает рыжая.
– Зайцева, следи за языком! – строго одёргивает её Шац.
– Оно означает «дочь отца», да будет тебе известно, – громко отвечаю я. И в этот момент в моём голосе звенит не только гордость, но и сталь.
– А чё из Москвы, да в наши края… – спрашивает кто-то.
– Это ненадолго, – уверенно заявляю.
– Так. Прошу вас быть дружелюбными, оказать всевозможную поддержку и тёплый проём.
Да уж. Она серьёзно?
– Девочки… – тянет многозначительно.
– Конечно-конечно, Матильда Германовна, – приторно сладко лебезит Ковалёва, выдавливая из себя улыбку. – Не переживайте. Примем как родную.
Закатываю глаза.
– Отлично. Тогда… Начнём организационный классный час, а ты, Тата, зайди к директору. Светлана Николаевна хочет переговорить с тобой.
– Прямо сейчас?
– Да. Полиночка Филатова тебя проводит, это наша староста.
Девушка приветственно машет мне рукой.
Переговорить.
Ой, не к добру…
Встаю и, прихватив со стола измучившийся от жажды букет, на негнущихся ногах иду к выходу. Под прицелом десятков глаз, естественно.
Спина ровная. Прямой взгляд. Твёрдая походка.
Они не должны видеть и понимать, какой дискомфорт я испытываю на самом деле.
– Это вам, – отдаю букет классному руководителю и незамедлительно выхожу за дверь, оставляя позади себя весь этот ужас.
Первый порыв – позвонить бабушке Алисе и попросить, чтобы забрала меня вместе с Петром. Но так нельзя. Я же не слабак и не трус, чтобы бежать, поджав хвост.
Нет.
– Привет, я Полина, – зачем-то ещё раз представляется девчонка, нагоняя меня сбоку. – Нам нужно налево вниз. К лестнице.
– Я в курсе, где кабинет директора, – бросаю хмуро, глядя исключительно вперёд.
Не обманываю. Видела табличку, когда проходили по первому этажу.
– Ты не делай поспешных выводов про наших. Они, конечно, диковатые, но в целом, не совсем потерянные для общества.
– Я бы поспорила, – невесело усмехаюсь.
– Ты… очень красивая и яркая. Поэтому девчонки так реагируют. Пройдёт время. Они успокоятся, а ты привыкнешь.
Пройдёт время…
– Полин, – останавливаюсь посреди пустого холла. – Я не собираюсь привыкать к вашему гадюшнику. Я собираюсь покинуть это место в максимально кратчайшие сроки. Ясно?
