– Понял, тогда еще один вопрос.
– Давай, – я улыбаюсь.
– Ты можешь одним движением руки соорудить огненный смертельный шар, почему у них нет такой способности?
– Если честно, то я не знаю. Это и для меня загадка.
– Понял, – снова повторяет Никита, крепко сжимая мою ладонь в своей руке.
Мы проходим несколько петляющих и мрачных коридоров, и, наконец, оказываемся в нужном зале, с трудом протиснувшись внутрь. Зал по форме напоминал каменный мешок и был намного меньше остальных залов пещеры, уже исследованных нами, но именно здесь была необходимая для нас живительная влага.
– Ариадна, не спеши, – предостерегающе произносит Никита, беря меня за руку. – Эта вода может быть совершенно непригодна для питья.
Я послушно останавливаюсь. Он отпускает мою руку, подходит к стене, принюхивается, а затем губами начинает собирать едва заметные капли жидкости.
– Пить можно, – через пару секунд произносит он, и мы в прямом смысле принимаемся облизывать стену пещеры, мизерными каплями пытаясь утолить свою жажду. Когда мы полностью осушили стену, я понимаю, что мой язык распух, а губы пересохли и потрескались. Несколько минут на отдых, и мы снова встаем, и снова продолжаем наше бесконечное движение по замкнутому кругу злополучной пещеры.
– Нам необходимо замедлиться, чтобы не было выделения пота, иначе это приведет к переохлаждению, – предупреждает Никита, а я лишь слабо киваю головой. «О чем он говорит? Я уже и так еле плетусь, с трудом передвигая ноги. Еще немного и придется ползти на четвереньках. Но мы упорно продолжаем плутать во тьме, и когда находим очередную пещеру, я просто падаю без сил на холодный пол.
– Ариадна, нельзя отдавать камню свое тепло, – Никита снова предупреждает меня об опасности.
Но мне уже все равно. У меня больше не осталось сил двигаться, шевелить руками, произносить слова и даже думать. Меня, как будто выключили. Запас моей жизненной энергии сейчас равен нулю. Впрочем, в этом нет ничего удивительного, поскольку мне необходимо питаться, чтобы подзарядить мою внутреннюю батарейку, а еды здесь нет. Вот они и сдохли, мои жизненные батарейки.
Парень наклоняется надо мной и поднимает на руки, затем садится на пол пещеры, и позволяет нам немного поспать, прижав меня к себе.
Слышу сквозь сон, как с моих губ срывается стон. Открываю глаза и медленно сжимаю руки в кулаки от боли во рту, першения в горле и мучительной жажды, которая изводит до потери сознания. «Еды здесь нет», – единственная мысль буравит мой мозг. Мы с Никитой облазили всю пещеру, заглянули в каждый закоулок, но так и не смогли найти достаточное количество воды, чтобы утолить жажду, а о съестном и речи нет. В итоге, мы медленно с Никитой умираем, но не сдаемся. Короткая передышка, и снова отправляемся в путь. Мы снова идем блуждать по темным холодным коридорам пещеры. Я не надеюсь больше на спасение, не лелею надежду на выход отсюда. Мою голову заполняют мысли о Дане и о моей маленькой дочери. Мне больно и горько осознавать, что я больше никогда не увижу их, а это неправильно и несправедливо. Но должна сказать, что нас сюда никто не звал, так что нам некого винить, кроме самих себя.
Никита крепче прижимает меня к себе, и я вновь растягиваю в улыбке свои губы. Еще совсем недавно за крепкий «дух», за умение противостоять боли, я нарекла четырехлетнего мальчика стойким оловянным солдатиком. Прошло триста лет, и сейчас этот мальчик находится рядом со мной. Он старается изо всех сил помочь, поддержать и защитить меня от холода и боли. Я думаю о мужской силе и доброте, о крепком характере и дружеском единении, о парне и девушке, которые по воле случая оказались в непростой ситуации. Никита – вампир, а рядом с ним находится та, которая могла бы накормить его своей кровью, но он наотрез отказался от моего предложения, и вскоре заметно ослаб.
