От мела чешется нос. Я в мелу по самые локти. И мне нужно на воздух!
— Как дела?
Моих плеч и спины касается магнитное поле другого человека. Пробирается под одежду и согревает кожу, покрывая ее мурашками. Он не касается меня нигде, но от этого я чувствую его еще острее.
Несмотря на то что я готова его убить, я наслаждаюсь его присутствием где-то поблизости. Постоянно прислушиваюсь к тому, во что он превратил этот экзамен. Им там чертовски весело! Всем. А меня просто вытолкали на задворки, где я уже два с половиной часа ковыряюсь в мелу.
— Если вы хотели попить моей крови, то вам удалось, — рычу так тихо, чтобы слышал только Романов.
Проигнорировав мои слова, протягивает из-за моей спины руку и берет губку.
— Ты подстрелила фламинго?
— Что?.. — пытаюсь вникнуть в суть его вопроса, а когда до меня доходит, борюсь с желанием повернуть голову и заглянуть в его лицо.
В моих ушах бело-розовые серьги-перья, и он… он, что… флиртует?!
От волнения застываю.
Уставившись на доску, слежу за его рукой, которая стирает все выстроенные мной связи, кроме одной.
— Но это же… — не выдерживаю я. — Бессмыслица!
— А если я скажу, что нет?
Сделав глубокий вдох, прикладываю к вискам пальцы.
Бросив на место губку, отходит, оставляя меня один на один с задачей, которая мне не по плечу, даже несмотря на его подсказку.
— Следующая подгруппа в два часа, — слышу игривый голос Алёны. — Останешься?
— Я пас, — отвечает ей Романов.
— Жаль.
Кривлю губы, обернувшись.
Мой одногруппник пакует свои вещи в занудный кожаный портфель, и кроме него, двух наших преподавателей и меня в аудитории больше никого нет.
Отлично!
Меня снедает желание высказать нашему гостю все, что я о нем думаю. Что его бывшая кафедра — просто рассадник предвзятости, потому что сегодня он демонстративно меня потроллил.
Алёна собирает со стола билеты и все свое барахло. Посмотрев на меня и поправив очки, переводит глаза на вымотавшую меня формулу, и я вижу, как по ее лицу пробегает тень легкого недоумения.
В душу закрадывается подозрение.
Снова смотрю на доску, пытаясь понять, что такого она здесь увидела. После всех моих мытарств это больше похоже на нечитаемую белиберду.
— Сам закончишь, или мне? — слышу ее голос за спиной.
— Сам.
По животу проносится ветерок, от осознания, что с минуты на минуту мы останемся здесь вдвоем.
Протянув руку, перечеркиваю формулу двумя жирными линиями и бросаю мел на полку.
Хватит с меня.
Отряхиваю руки и свою клетчатую юбку с особой тщательностью, чтобы дождаться, пока в очередной раз хлопнет дверь.
Я чувствую себя так, будто побывала в драке: из пучка выбились волосы, на щеках горят красные пятна.
Он перевернул мой день с ног на голову, не прикладывая никаких усилий, а сам… спокойно заполняет мою зачетку, рассевшись на стуле. Захлопнув ее, двигает книжку на край стола и встает, разминая рукой шею.
Напряженно проследив за движениями его гибкого подтянутого тела, кошусь на зачетку, понятия не имея, что он там написал!
— Что это такое? — спрашиваю тихо, ткнув подбородком на доску.
— Белок, — надевает он куртку, очевидно закончив здесь все свои дела.
— Из другой галактики? — схватив зачетку, проношусь мимо.
— Из нашей.
Дернув со стола свою сумку, оборачиваюсь:
— Это кем-то доказано?
Засунув руки в карманы куртки, Романов смотрит на меня, раскачиваясь на пятках.
— Мной.
Роняю челюсть, хлопая глазами. Бегаю ими по его невозмутимому лицу, пытаясь хоть приблизительно вспомнить, чему была посвящена его диссертация, но я никогда не интересовалась.
