Под ногами скользко.
Открыв пассажирскую дверь, заглядываю внутрь и спрашиваю:
— Сама дойдешь?
Голубые глаза моргают, глядя мне в лицо. Спустившись, смотрят на мои ноги в термоштанах. Пухлый рот приоткрывается, и кончик розового языка очерчивает контур.
Пф-ф-ф-ф…
— Нет, — выпячивает губы и пожимает плечом.
А, ясно.
Звучит, как полная брехня.
Протягиваю к даме руки и подхватываю подмышками, чтобы поставить на землю.
Топчется на месте на своих обтянутых сапогами ногах. Внезапно посещает вопрос, куда она в таком виде направлялась? Ну, или откуда.
Придерживаю, осматриваясь.
Тут все капитально изменилось, да и снегопад стал метелью. Не видно нихрена.
Посмотрев вниз, наблюдаю запрокинутое лицо, которое выглядит мечтательным.
— Классно, да? — разводит в стороны руки, ловя варежками снег.
— Дед Мороз не придет, — забираю у нее сумку и вешаю на свое плечо.
— Вообще-то, он существует, — сообщает миролюбиво. — Хотите, дам телефончик?
— Я предпочитаю Снегурочек, — смотрю на нее, опустив подбородок.
— Как… кхм… банально… — цокает языком.
— Зато честно, — усмехаюсь я.
Вдохнув, смотрю на заметенный тротуар, а потом опять на девчонку.
Улыбаясь, отводит глаза и стряхивает с куртки снег.
На раскрасневшемся лице ноль косметики. Ну, или я ее не вижу. Единственное, что бросается в глаза — неправдоподобно длинные ресницы в уголках глаз. Настолько длинные, чтобы было ясно — они не совсем настоящие и какие-то мультяшные. Выглядит… мило. И наивно.
Лет десять назад я бы эту Любу сожрал вместе с этими сапогами. Наверное, даже пяти минут не думал бы, ну а сейчас все в жизни подчиняется логике. Даже женитьба на Яне, несмотря на всю свою тупость, имела очень прочные основания — связи. Единственное, что я недооценил — полнейший разброд и легкость мыслей в голове своей бывшей жены.
На моем лице снова задерживается затаенный взгляд, но очень быстро убегает, когда перехватываю его своим. Это бегство в очередной раз напоминает о том, с кем имею дело.
Тряхнув головой, киваю себе за спину:
— Такие дела, Люба, дорога скользкая, так что, извини.
— А-а-а? — делает губы маленькой буквой «О».
Захлопнув дверь, приседаю и забрасываю ее себе на плечо.
— Ай! — с писком вытягивает ноги вдоль моего корпуса.
Ладонями удерживаю под коленями. Ее сумка скатывается на локоть.
Девчонка копошится, устраиваясь удобнее и что-то бормоча за моей спиной.
Чтобы не свалиться, смотрю под ноги.
Проходящий мимо мужик спрашивает: «Где хирургический корпус?». Отвечаю, что не имею понятия. У травматологии наряженная гирляндами елка. Войдя внутрь, оглядываюсь и опускаю свою ношу на подоконник. Окно украшено бумажными оленями, прямо как в старые добрые времена.
— Молодые люди, — слышу тут же. — Вы не у себя дома!
Обернувшись, вижу женщину в халате.
— Я постою, — скатывается Люба с подоконника.
— Места для посетителей, где у вас? — возвращаю ее на место. — Вы травматология или что?
— А это не ко мне вопрос, молодой человек, — лает она. — Дома на окнах сидеть будете.
— Я постою…
— Сиди, — заталкиваю Любу поглубже и кладу на колени сумку. — Я щас вернусь.
— Она меня сожрет, — понижает голос, выглядывая из-за моего плеча. Подняв на меня глаза, добавляет. — С потрохами.
Секунду торможу, рассматривая веснушки на бледном маленьком носу. От притока крови губы у нее раскраснелись.
Втягиваю носом воздух.
Если бы можно было попользоваться ее ртом без каких-либо последствий, я бы так и сделал. Ситуация усугубляется тем, что сама она смотрит на мой.
