Запретная сеть - страница 16

Европейские женщины легко принимают свою порочность. Это часть христианской культуры, когда женщина априори является носительницей греха. Европейки жаждут поклонения и равноправия, которые превращают женскую сексуальность в обычное блядство. Впрочем, даже будучи блядью, вполне можно оставаться невинной, если по-настоящему стыдишься этой части себя.

Слишком большая разница в культурах не позволяет европейкой женщине понять, сколько на самом деле порока и вожделения скрывает стыд. Такая традиция кажется искусственной и лицемерной, но для японцев она настолько же естественна, как ношение джинсов для обоих полов в Европейской части мира. Прочувствовать такую форму стыда и отдачи едва ли возможно, если не понимать хотя бы основ японской философии. Потому европейцы занимаются не кинбаку и даже не сибари. Они занимаются шибари — искусством вязать верёвки на человеческом теле с целью отыскать новые ощущения. Что ж, это тоже хорошая и вполне понятная цель.

И я, понервничав целые сутки после предложения Адель, теперь был готов её расцеловать и отблагодарить за возможность снова прикоснуться к сокровенному. Должно быть, с годами максимализм поубавился во мне. Категоричное «всё или ничего» уступило место поиску новых граней моего мастерства: а смогу ли я не просто поставить на колени незнакомую девушку, а хотя бы отчасти раскрыть в ней потенциал стыдливой шлюхи. Это и было одной из причин, почему я согласился на сессию и почему поставил условием завязать глаза.

Адель сказала, что клиентка будет ждать меня прямо в комнате. Я не знал, одета она или нет. Разумеется, мне больше нравилось делать шибари на обнажённом теле. Это было и эстетичней, и безопасней, так как из-за ткани могли появиться дополнительные складки или области уплотнений. Однако принципиального значения это не имело. Сейчас для меня первозадачно было не показать возбуждающее шоу, а пробудить огонь страсти в обоих партнёрах бесконтактного секса.

Ступив на маты всей поверхностью гибких туфель, я физически ощутил магическую силу тишины. Затем откинул матерчатый полог и вошёл в квадратную, изолированную комнату. Девушка, сидевшая в центре татами, предпочла раздеться, но всё-таки оставила бельё: простые чёрные трусики и чёрный бюстгальтер на тонких бретельках, без лишних декоративных элементов.

Я подошёл к ней, опустился напротив, убрав ноги под себя, замер перед её лицом. Двумя пальцами аккуратно приподнял ей подбородок, чтобы разглядеть чувственные, алые губы. Я мечтал, что увижу губы Мии.

Моя мечта не сбылась.

Эти губы были полны влажного очарования и искусительного страха. Прекрасные, трепетные, желанные и до боли знакомые. Сердце моё пропустило несколько ударов. Я склонился близко-близко, оставив буквально пару миллиметров между моими губами и губами девушки. В этом микропространстве помещалось лишь дыхание, мгновенно ставшее общим для нас.

Разумеется, Адель предупредила её, что говорить она может тогда, когда что-то идёт не так. Если же мастер всё делает правильно, лучше молчать. И девушка молчала, пока я привыкал к её аромату, а она — к моему. Кроме того, лишние разговоры повредили бы не только нашему интиму, но и выдали бы меня — девушка могла узнать мой голос. В момент, когда я её узнал, моей первой реакцией было выбежать прочь из комнаты. Однако этот импульс тут же исчерпал себя. Ведь здесь я — всего лишь беззвучный и беспристрастный мастер, умеющий причудливо завязывать узлы и ненадолго дарить крылья тем, кто доверил мне своё тело. И, возможно, не так уж много женщин на этой планете могли бы стать в данный момент для меня понимающими партнёршами. Мия была в их числе, но передо мной сидела не она. И всё-таки после Мии эта девушка, пожалуй, шла следующей в списке предпочтений, о котором я даже не думал. Странный, страшный, удивительный и бесценный сюрприз.