По сравнению со всеми прочими глупыми увлечениями моей молодости, эта любовь к единственной женщине, моей жене, была истинной, потому что всегда оставалась верной.
До встречи с Мией.
Виртуальной встречи. Но для меня — настоящей.
Касаниями клавиш я разрушил священные узы своего брака.
А прикосновением к губам моей студентки, я к тому же предал и эту верность.
Кем я теперь стал? Животным в человеческом обличие? Преподом-искусителем, пользующимся расположением своей ученицы? Вероломным оборотнем с девятью хвостами, меняющим личины по своей прихоти? Или обычным мужчиной, в середине жизни признавшим наконец свою неидеальность?
Почему-то мне не хотелось решать эту мерзкую головоломку. Возможно, потому что знал, чего хочу более всего прочего.
Я привёл Катерину в свой дом. Саша уехал на выходные с друзьями на вечеринку. Так он, по крайней мере, сообщил мне в смс. Конечно, а как ещё сообщить отцу, что опять решил отложить подготовку к экзаменам ради юношеских забав? Но едва ли я был на него зол. Мой ребёнок уже почти достиг того возраста, когда ему пора учиться на собственных ошибках. К счастью, пока он умудрялся хотя бы не забывать о контрацепции. Ну, что ж, по крайней мере, основам безопасности жизнедеятельности мужчины я его научил. По-своему, и он меня учил. Учил проще воспринимать свою неидеальность.
— Знаешь, что тебе нужно, пап? — не так давно заявил Саша.
— Чтобы ты поступил в ВУЗ и получил нормальную профессию.
— Нет. Тебе своей жизнью нужно заняться. Заведи себе любовницу.
— Что ты несёшь? Ты в своём уме?
Саша усмехнулся.
— Представь себе — да! Просто… Это ведь нормально. Если ты начитался, что в шестнадцать все подростки становятся неадекватными ревнивыми зверушками, то, извини, это не обо мне. Я тоже люблю маму, но… Пап, — он сделал паузу, проникновенно заглянул мне в глаза и договорил: — жизнь продолжается.
Жизнь продолжается…
Кацуми больше нет. Мии, возможно, никогда и не было. Однако Катя…
Катя стояла передо мной, посреди прихожей. Её бархатистое пальто цвета молочного шоколада приятно вторило нежным русым локонам с оттенком какао. Глаза её — горький миндаль — смотрели на меня томно, вопросительно, нежно. Губы лепестками роз раскрывались навстречу поцелуям.
Я остановил наш порыв. Даже на пороге страсти нам не следовало торопиться.
— Что-то не так? — спросила она.
— Пойдём.
Сняв верхнюю одежду и обувь, мы прошли в мою комнату. Всегда одинокую комнату, поскольку я предпочитал находиться здесь наедине, даже когда Кацуми была жива. Японские гравюры по стенам, аскетичные стеллажи с книгами, окно, письменный стол, кушетка, циновки на полу вместо ковра. Единственное украшение — традиционный комплект из двух самурайских мечей, длинный и короткий — свадебный подарок Сакаэ. Катя загляделась них.
— Настоящие?..
— Да.
— Можно потрогать?
Я снял с держателя длинный меч, Дайто, взялся за рукоять, вытащил из ножен и аккуратно передал девушке. Он зачарованно всматривалась в зеркальную поверхность клинка. Древнее оружие вне всяких сомнений могло гипнотизировать.
— А вы умеете им управляться?
— Немного.
— Покажете?
— Может быть, потом.
Катя не без сожаления отдала мне меч, я вернул его на место.
— Ты голодна?
— Нет, — она покачала головой, растерянная и смущённая. Быть может, тем, что я говорю не о том, о чём бы ей хотелось. — Юрий Александрович, я хочу, чтобы вы знали…
Я обволок её лицо ладонями и потребовал замолчать с помощью поцелуя. Я слишком соскучился по этому ощущению простой телесной близости и, казалось, мог целую вечность наслаждаться безмерной наградой жизни, подпитываясь из источника женских губ. Я был сам не свой — Катерина сводила меня с ума. Она отобрала у меня последнюю возможность сдерживаться и сторицей отдавала собственное желание. Однако именно она теперь отстранилась первой.
