У меня уже дежавю.
Ничего не меняется. Выбесила, и стоит, как будто ничего не понимает. Глаза таращит, рот приоткрыт. Удивилась она!
И не приглашает. Вот зараза!
Ничего. Я не гордый.
Захожу сам. Коза пятится и провоцирует меня ее догнать и зажать уже, чтоб не дергалась, пока я не выскажусь. А у меня накипело.
– С меня хватит! – я швыряю куртку и в два шага догоняю заметавшуюся по комнате Истомину.
– Ты чего? – пищит она, когда я хватаю ее за шкирку.
Меня тут же окутывает цветочный аромат.
Она еще спрашивает? Серьезно? Как такая мелкая может быть такой бесячей?
– Истомина, давай уже проясним раз и навсегда, никаких обжималок с парнями. Я доступно объясняю?
– Какими парнями? Отвали, – дрыгается она.
Так. С ней невозможно нормально разговаривать.
Разворачиваю к себе, чтобы видеть бесстыжие глаза, и обхватываю так, чтобы Истомина не могла лупить меня кулаками, а то она уже начинает пихаться. Не больно так-то, но отвлекает.
– Никакими. Мне кажется, это очевидно.
Ой, как кого-то перекашивает… Можно подумать, я ей сейчас новый закон Ньютона открыл.
– С какой стати мне тебя слушаться, – дерзит нахалка. – У тебя нет никакого права мне указывать!
Точно нарывается. Подбородок выставила и сверкает на меня глазищами.
– С той стати, что я так сказал, – рявкаю, но козу не пронимает.
– Да можешь говорить что хочешь. Ты мне нет никто! – извивается в руках, лишь усугубляя свое положение, искреннее раскаянье ей бы помогло. А подобные взбрыки только вызывают у меня желание усмирить… да и вообще желание.
И сивая его уже чувствует.
Ее глаза становятся совсем огромными.
– Извращенец!
– Угадала, – я теснее прижимаюсь к ней пахом. – И раз тебе не хватает внимания, я тебе его обеспечу…
– Не надо мне твоего внимания! От тебя одни проблемы! – шипит змея, а у самой глазки бегают. Это я, решив себе ни в чем не отказывать, уже тискаю ее задницу.
– Сейчас отсыплю бонусов!
– Это еще неизвестно: бонусы там или ущерб!
Ах ты козья дочь!
Походу, где-то рядом включают сварку, потому что у меня в глазах только белые искры и нихуя не видно.
Я затыкаю рот Истоминой самым удобным способом. Ущерб, блядь! Да у меня от тебя сплошной моральный, нужна материальная компенсация. Лучше даже физиологичная!
Сивая сопротивляется. Откуда столько силенок? И зачем их тратить впустую?
Я просто перестаю сдерживаться, и через тридцать секунд злобная гюрза становится покорной. И у меня окончательно срывает крышу от мягких податливых губ, льнущего тела, гладкой горячей кожи, пахнущей цветами и каким-то ебаным дурманом.
Сивая – как сухой лед в жару – хочется остыть, а получаешь ожог.
Я не отсекаю ничего, кроме реакций Истоминой. Я готов выискивать новые и новые способы воздействия, лишь бы она оставалась такой.
Картинки в голове, как карты из рассыпавшейся колоды, показывают мне варианты секса, от которых мозг закипает, а в набрякший член больно впивается ширинка.
Я же помню, как она пищит, стонет, вздыхает, как облизывает губы, как выгибается… Блядь, а под кофтой этой ничего нет. Грудь сивой аккурат ложится в ладонь, будоража меня напряженными сосками. Стискиваю их на пробу, и козочка моя целует меня еще жарче. О да, когда я возьму их в рот, будет то, что надо…
И штанишки спортивные – это в сто раз удобнее сраных джинсов. Чуть ниже ямочек на пояснице круглые и упругие ягодицы, при мысли о том, как они будут пружинить, когда я буду брать Истомину сзади, у меня еще и в ушах начинает шуметь.
