– Потому что ты ведешь себя хреново, – выдает мне этот придурок. Блин, можно подумать, он сам прообраз хороших манер.
Я не выдерживаю и смотрю на его наглую беспринципную рожу.
– Какая тебе разница, как я себя веду? Ты мне не…
Взгляд Дикаева тяжелеет:
– Не провоцируй. Еще слово, и все повторится.
– Что тебе от меня надо? – почти взываю я, чувствуя себя беспомощной перед его непробиваемостью. Как можно быть таким? Эмпатия? Нет, не слышал.
Ответ на вопрос я получаю без всяких слов, глаза Дикого утыкаются в область груди. Мерзавец! Он неосознанно облизывает губы, и меня окатывает кипятком. Это было чудовищно… сладко. Я и не думала, что такое бывает.
Складываю руки на груди, загораживая обзор, и, как могу надменно, приподнимаю бровь. Вряд ли у меня выходит так же выразительно, как у Кира, но и мы не лыком шиты.
– Не хочешь рецидивов, не давай авансов парням, – цедит он.
– Тебя не спросила! – ахаю я. – Ты, конечно, меня с кем-то перепутал, но учитывать твое мнение в этом вопросе я не собираюсь.
Я понимаю, что этого стукнутого опять может переклинить, но надо реально уже провести границу. И если я буду помалкивать, вряд ли она будет проходить там, где надо мне.
– Тебе нравится Рус? – в лоб спрашивает Кирилл, делая шаг ко мне.
Опять двадцать пять! Я делаю шажок от него.
– Нет, и, если уж Ник такая сплетница, он мог бы упомянуть, что я была не в восторге от его внимания.
– Он упомянул, – кивает Дикий.
У меня крышечку с кастрюльки сдувает, ибо мозг взрывается от логики Дикаева.
Если даже отбросить неправомерность его наездов, то он приперся меня воспитывать, зная, что я ни в чем не виновата?
– Так какого черта… – начинаю я переходить на ультразвук.
– Я тебе уже говорил не связываться с Русом. Он свое огребет и больше к тебе не полезет, но я не собираюсь гонять от тебя каждого козла! А еще мне интересно, какого хрена ты не пришла ко мне и не сказала, что он к тебе пристает.
Я таращусь на этого дебила, не понимая, он серьезно, что ли?
Идиот, я, конечно, растерялась в аудитории, да и в принципе неконфликтная, но это не значит, что я поддамся на шантаж Руслана.
– С какой стати мне идти к тебе? Ты не мой отец, не мой брат и не мой парень. И гонять от меня никого не надо. У тебя кукушка уже едет, Дикаев! – пытаюсь я вернуть на землю этого, которому корона жмет мозг, и елейно добавляю: – Если я захочу с кем-то встречаться, то это ведь не обязательно будет парень из универа. Ты в кустах у общаги караулить будешь?
У кого-то сейчас пар из ноздрей повалит.
– Значит, ты будешь встречаться со мной! – рявкает он.
Лица вытягиваются у нас обоих. Я в шоке, и Кир сам, похоже, от себя не ожидал.
Он с окаменевшим выражением механически открывает коробку с пиццей, с которой до сих пор не расстался, выуживает кусок и впивается в него белыми зубами.
Мою пиццу жрет!
– Это не тебе!
– Не зуди, тебе все равно не осилить всю, – огрызается Дикий. В чем-то он, конечно, прав. С голодухи я заказала самую большую, но трех кусков мне за глаза… – У меня стресс. На нервах я жру. Привыкай, ты теперь моя девушка.
– Ага, разбежалась! – нервно выдаю я. – Ты вообще никогда ни с кем не встречаешься, и я сильно подозреваю, что ты и не сможешь не заваливать всех вокруг.
– Пока всех не надо. Надо одну, – набычившись, Дикаев делает еще шаг ко мне, а я опять увеличиваю сократившееся расстояние.
– Я не буду с тобой заниматься сексом!
