Запретные дали. Том 1 - страница 63

– Молодец! – похвалила Матильда пса.

– Noli me tangere (лат. Не тронь меня)!.. – прогромогласил Мартин, одаривая пса огненной вспышкой ярко-бирюзового взора.

Пес взвизгнул и поплелся обратно в свою конуру, но был остановлен влекущим звуком похлопывания ладони по колену.

– Иди сюда, дружок! – ласково позвал Мартин, – Иди сюда, мой хороший!..

Без всякий колебаний пес устремился на зов незнакомца, и к превеликому удивлению хозяйки, принялся играючи ласкаться, то подставляя взлохмаченный черно-белый загривок, то белоснежное пузо, а то становясь на дыбы во весь свой могучий рост, обнимая узкую талию.

– Какой ты кудлатый, прям как я… – удрученно произнес Мартин, лохматя скатанную шерсть и тяжко вздохнул, – Эх, совсем хозяйке дела до того нету!..

Тут раздался приказной голос Матильды, однако пес прикинулся глухим, довершая свою бессовестную низменность, страстными лобызаниями широким языком, и готовый вот-вот повалить навзничь своей лохматой тушей, чему Мартин, как видно, был только рад. Властно оттащив «ополоумевшую собаку», «маленькое создание» сердито посмотрело на усмехающегося Мартина, указывая на калитку, а после вышла и сама, бойко подгоняя хворостинкой ошарашенную Росинку.

Замкнув калитку, Матильда принялась болтать о всяких пустяках, в основном связанных с ее работой у Братьев Беркли. С непонятной гордостью рассказывала она о том, что в одиночку пропалывает обширные плантации, в одиночку жнет пшеничные поля, а также тягает тяжелые мешки с зерном и картошкой.

На протяжении все этого времени Мартин, все-таки боясь приступа аппендицита, прислушался к своему организму, который обалдев от винограда, сыра и хлеба с маслом, теперь выражал абсолютный протест против текущего рабочего дня, жадно требуя вина и женской ласки. Забыв про аппендицит, Мартин начал вожделенно присматриваться к «маленькому созданию», перемежая сверкающий сапфировый взор то на соблазнительно оголенные щиколотки, то на вздымающуюся девичью грудь.

– Всего доброго, – вдруг сказала Матильда, поравнявшись с развилкой, – тебе налево, а нам направо!

Одарив на прощание томным зеленым взором, она сладострастно улыбнулась и погнала Росинку дальше по витиеватой тропке, ведущей неведомо куда, но скорее всего к пастбищу с остальными коровами.

Немного постояв в огорошенном отчуждении, Мартин остервенело плюнул и отправился в свою «отчаянно нуждающуюся больницу».

– В воскресенье увидимся! – раздался хрипатый женский голосок.

– Пренепременно, – вполголоса произнес Мартин, сурово одернув на себе запыленный фрак и пошел дальше.

Весь остаток унылого дня Мартин вожделенно посматривал на бутыль вина, впрочем, с не меньшим вожделением вспоминал он и «маленькое создание», которое, судя по всему, очень скоро вновь явится, но только уже без той угловатой суетливости, а с напрочь подорванной спиной, и все благодаря работе, которой она так сильно гордиться.

Придя вечером домой, Мартин поставил на кухонный стол свою весьма тяжелую ношу, от вида которой Стефанида испуганно ахнула.

– С Матильдой никак познакомился! – воскликнула она, всплеснув руками и принялась журить Мартина за принесенные гостинцы.

Тем временем Себастьян с Лючией с радостным ликованием принялись отщипывать спелые ягоды прямо из корзины.

– Куда?! – прикрикнула на них Стефанида, – А поужинать сначала?

Дети замерли, убрали сладкие руки из корзины и заняли свои места за столом.