Запретные дали. Том 1 - страница 73

Себастьян был далеко не согласен с этим бредовым утверждением, ведь то последующее неприятно-паралитическое чувство никак не походило на долгожданный покой, а тем более на истинное блаженство чего-то там.

– Сейчас носиком к стеночке, – меж тем раздался лукавый голосок, – и приготовили подсвечник…

– Чего?! – воскликнул Себастьян, резко вскакивая с кровати и озадаченно хлопая глазами, – Какой еще подсвечник?! Тебе лампы мало что ли?!

– Не нервничаем!.. – резко парировал Мартин, – Немедля ложимся обратно и носиком к стеночке!.. Ложимся-ложимся! Сейчас свечку тебе поставим… для полного эффектика…

Однако Себастьян даже не шелохнулся, разве что до хруста сжал кулаки и сердито посмотрел исподлобья.

– «Сейчас ты у меня так огребешь, что свечка уже тебе понадобиться», – отчетливо читалось в хмуром изумрудно-зеленом взоре.

– Прехорошенькое обезболивающее мы тебе укололи, – принялся глаголить с важным видом Мартин, – меж тем, в моем арсенальчике имеются еще и преотличнейшие ректальные суппозитории, так что не стесняемся, ложимся на левый бочок, коленочки к себе и предоставляем мне свой подсвечник…

– Да иди ты в… Тартарары! – в сердцах закричал Себастьян, вскакивая с кровати.

Заслышав это, Мартин прыснул со смеху. Невольно вспомнив, что страшные Тартары являются ничем иным как родным домом чертей, Себастьян боязливо сглотнул. Собравшись с мыслями, он принялся бурно доказывать, что греховные манипуляции над «подсвечниками» строго караются Всемилостивым Господом.

Как бы он ни старался Себастьян приводить весомые аргументы против задуманного кощунства, это лишь вызывало все новые и новые вспышки ехидного смеха. По всей видимости, «синеглазому черту» было глубоко начихать на религиозные убеждения Себастьяна.

– Presente medico nihil nocet (лат. В присутствии врача ничего не вредно)!.. – бесовским громогласием враз перебил те бурные речи Мартин.

Резко осадив онемевшего Себастьяна обратно в кровать, он властно прижал задрожавшее тело и стремительно промазал «подсвечник» чем-то склизко-жирным, гордо назвав эту противную субстанцию «Друг студентов».

– Семь лет с ним не расставаясь! – молвил Мартин, невесело усмехнувшись, – Эх, сессии, сессии, сигаретки-песенки… Драли по полной и в хвост и в гриву… Превеселенькое было времечко, однако ж…

На тот момент Себастьяну было глубоко плевать на «превеселенькое времечко» «строгой врачебной интеллигенции», сейчас он, уподобившись Ласточке, сердито брыкался и недовольно фыркал, стараясь не допустить греховно-унизительного, за что впоследствии Господь, хоть и Всемилостивый, но сурово накажет.

– Успокоились-успокоились! – раздался сверху лукавый голосок, – Ручки под щечку… Глазки закрыли… Вдох-выдох… Вдох-выдох… Расслабились…

Почувствовав, внутри себя нечто скользяще-щиплющее, Себастьян испуганно взвизгнул и надрывно заохал.

– Как литая проскочила, а ты еще боялся! С вазелинчиком всегда в легкую идет!.. – восторженно произнес Мартин и поспешно добавил, заботливо прикрывая Себастьяна одеялом, – Теперича лежим, отдыхаем и не двигаемся минут десять-пятнадцать. Сейчас чутка пощиплет-ощиплет, зато посля прехорошо будет…

Себастьяну и без того было страшно пошевелиться. С силой сжав подушку, он крепко зажмурился и принялся надрывно стонать, вызвав тем самым очередной смешок лукавого ехидства, а после издевательские речи.

Заслышав о «наконец-то наступившем трепетании», Себастьян злобно замолчал и также злобно проигнорировал насмешливый совет не побрезговать заботливо преподнесенным полотенцем.