За столиком возле окна, я наблюдала за тем, как на улицах начинают зажигаться первые огни. Вечер медленно накрывал город.
Сидя в этом тихом уголке, наконец смогла немного расслабиться. Но только на мгновение. Ведь моя решимость росла с каждой ложкой еды.
Я чувствовала, что не могу просто ждать. Завтра – это слишком долго.
Михаил мог подумать, что у него всё под контролем, но я знала, что всегда есть обходные пути.
Когда небо начало темнеть, оставила на столе деньги за ужин и направилась обратно в номер. Едва зайдя, сразу открыла приложение для вызова такси.
На этот раз я уже сама выбирала маршрут. Возвращение на фестиваль теперь казалось логичным продолжением моего плана.
“Ладно, если не за кулисы", – подумала я, – "то в вагончик музыкантов. Они ведь не могут охраняться так же тщательно”.
Уверила себя, что это мой шанс – Соболев точно должен был быть где-то рядом, уже готовясь к завтрашнему выступлению. И пусть меня сегодня не пустили, я найду другой способ.
Такси подъехало через десять минут, и я, полная решимости, шагнула в машину, чувствуя, как волна энергии накатывает на меня снова.
Оставалось лишь одно – добраться и действовать уже тихо, скрытно.
Темнело, когда такси высадило меня недалеко от фестивальной площадки.
Уличные фонари освещали часть территории, но за пределами музыкальной зоны простиралась полумгла.
Я кралась между палатками и вагончиками, стараясь оставаться в тени, постоянно оглядываясь по сторонам.
Вокруг царила атмосфера легкомысленности и хаоса: кто-то пел под гитару, откуда-то доносился гул разговоров, повсюду слышались шумы – кто-то смеялся, кто-то спорил, кто-то просто развлекался, наслаждаясь вечером перед большим событием.
Учитывая эту суматоху, никто особо не обращал на меня внимания, и это играло на руку.
Карта фестиваля, которую успела подсмотреть днём, теперь оказалась очень кстати. Я знала, где находится стоянка вагончиков участников, и, двигаясь вдоль кустов, старалась держаться маршрута. К счастью, охрана была сосредоточена больше на сцене и основных палатках, чем на укромных уголках. И это было моей возможностью.
Я всё глубже погружалась в лабиринт вагончиков, когда услышала смех и крики из ближайшего, приглушенные закрытой дверью. Очевидно, там кто-то веселился.
Быстро прошла мимо, стараясь не привлекать к себе внимания, и тут вдруг, как гром среди ясного неба, за спиной раздался низкий и смутно знакомый голос:
– Снова креативишь?
Замерла.
Сердце пропустило удар, и я резко обернулась.
Из тени вышел Михаил. Он стоял, опираясь на деревянную колонну у одного из вагончиков, с той же насмешливой улыбкой, которая буквально сводила меня с ума. Его глаза, блестящие в слабом свете, смотрели прямо на меня с тем же лёгким прищуром, с которым он изучал меня днём.
– Должен признать, – продолжил он, не скрывая веселья, – вас не так-то просто отвадить.
Моя реакция была мгновенной, почти инстинктивной. Увидев его насмешливое лицо и услышав этот самодовольный тон, почувствовала, как внутри меня поднялась волна гнева. Не придумав ничего лучше, чем просто сорваться с места, я развернулась и бросилась бежать вглубь стоянки, огибая вагончики.
Но мой побег длился всего несколько секунд. Михаил двигался гораздо быстрее, чем я ожидала, и прежде чем успела скрыться за углом, он схватил меня за руку. Я ощутила, как его сильные пальцы сжали моё запястье, и в следующее мгновение он резко притянул меня к себе. Мы столкнулись, и я оказалась прижата к стене одного из вагончиков.
