Калтон встал и подошёл поближе к забору, чтобы не шуметь и не будить детей.
– Анылка, – позвал он. – Заходи в гости. Посиди со мной, поужинай.
Тень у дороги стала приближаться. Старуха, не говоря ни слова, открыла калитку, прошла мимо Калтона к столу и села с краю, как будто только за этим сюда и шла. Калтон молча сел рядом.
– Иван, принеси-ка ещё молока, – велел он сыну.
Анылка тем временем взяла лежавшую на столе краюшку хлеба и стала медленно, по-стариковски жевать её.
– Давай я тебе щей-то налью, – предложил Калтон.– Чего в сухомятку-то жевать?
Старуха отрицательно качнула головой.
– Сегодняшние, – сказал Калтон. – Полька с крапивой наварила.
– Я у Шеиных ужинала.
Голос у Анылки был смешной, тоненький. Когда она говорила, казалось, что во рту у неё жужжит залетевший туда комарик.
Иван принёс молока и пошёл в сарай спать. Ему было страшно смотреть в сжёванное временем лицо Анылки, как если бы он смотрел в бездонную пропасть, в которую ему предстояло прыгнуть в будущем.
Калтон остался посидеть со старухой, поговорить.
– Скоро, видать, закончишь, – сказала Анылка, кивая на строящийся дом.
– Как Бог даст, – ответил Калтон.
– Скоро, скоро, – будто убеждая его, повторила старуха.
Помолчали. Воздух был тёплый, пахнущий травой и ещё чем-то непонятно-сладким. Калтон вдохнул полной грудью и, сам того не ожидая, улыбнулся. Запах, что был разлит повсюду, шёл не от травы, не от земли и цветов, но откуда-то из глубин времени, из самого детства. Калтон поднял голову к небу. Оно, казалось, совсем близко – на вытянутую руку от макушки. Так бы и достал до ближайшей звезды!
– Как живёшь-то? – спросил он, переводя взгляд на Анылку.
– Живу, Бог милует.
– Может, помочь чего?
– Чего мне помочь?
– Ну, дело, может, какое…
– У меня теперь одно дело – пожить да помереть. Это у тебя вон дела.
Старуха говорила без злости, без жалости, вообще без эмоций. Казалось, что речь её льётся подобно тому, как Анылка ходит: естественно, без всякой на то причины, ни для чего.
– Хрупалка тут приходила… – начал Калтон и, не зная, что ещё добавить, замолчал.
– Ты её слухай. Она баба мудрёная.
– Ведьма же, ясно люди говорят, – угрюмо сказал Калтон.
– С простинкой-то люди, вот и говорят. А она баба умная. Слухай её.
Калтон пожал плечами. Умная ли Хрупалка или люди глупые – это его не касалось. Главное, чтобы его семья не болела.
– Слыхала, говорят, детей теперь будут в банках выращивать, – повторил Калтон услышанную днём новость.
– А по мне пусть хоть из яиц высиживают, лишь бы здоровыми были да работали, – невозмутимо сказала Анылка, запивая хлеб молоком.
– А бабы-то куда?
Но старуха, ничего не ответив, встала из-за стола.
– Пойду, – просто сказала она. – Спасибо за хлеб.
– Погоди, – попытался остановить её Калтон. – Посиди ещё.
Но та лишь махнула рукой.
– Поздно. Пойду.
И она ушла. Калтон постоял немного у калитки, посмотрел вслед удалявшейся скрюченной тени, а затем пошёл спать. Всю ночь ему опять снилось, что дом уже построен.
