– Да, за грубость, которую я проявил по отношению к вам прошлым вечером. Мне нет прощения. Я узнал, что ваш брат – граф, и очень удивился, почему мне представили вас без титула, а вы обернулись как раз в тот момент, когда леди Моллинг мне все объяснила. Я пытался разобраться в услышанном, когда вы на меня посмотрели.
– Стоит ли вам в этом разбираться, милорд? – В его простом объяснении не было и тени оправдания, и Филлида почувствовала, как ее сердце начинает оттаивать. «Опасный». Она почувствовала легкий холодок. «Он не сможет быть с тобой ни при каких обстоятельствах, и ты тоже этого не хочешь».
– Мой мозг сейчас напоминает письменный стол, в котором перемешались все бумаги, – признался он. Несмотря на свои горькие мысли, Филлида улыбнулась. – Или шкаф, в который положили слишком много вещей и он лопнул. Даже спустя три месяца, проведенных на корабле, мне все еще приходится напоминать себе, что нужно думать по-английски. В Калькутте существуют определенные правила этикета, сильно отличающиеся от принятых в европейском обществе, к тому же, последние несколько лет я провел при дворе моего двоюродного деда, там совсем другие традиции. А еще нужно разобраться с семейными делами, имением… Не обращайте внимания. Звучит так, будто я собираюсь оправдываться перед вами, а это не входило в мои планы.
– Вы не хотели возвращаться в Англию, не так ли? – спросила Филлида. Дело не в количестве информации, которую ему необходимо усвоить. В его голосе она услышала раздражение человека, не желающего утруждать себя подобными знаниями, но одновременно воспринимавшего это как свой долг. «Как интересно». Большая часть лондонского общества считает, что на свете нет ничего прекраснее, чем быть частью этого общества, и с удовольствием впитывает все его условности до мельчайших деталей.
– Единственный член нашей семьи – мой отец – действительно вернулся в Англию. Для моей матери и сестры этот мир так же чужд, как и для меня. Но я вас обидел и прошу прощения.
– Извинения приняты. – «Он и в самом деле чувствует свою вину», – внезапно для себя осознала Филлида. Она простила его не только из-за хороших манер. «Почему? Потому что у тебя красивые зеленые глаза? Потому что ты был откровенен со мной? Потому что я обманываю себя?» – Так что же вы собираетесь делать теперь, лорд Клэр?
– Мы останемся в Лондоне до конца сезона и будем сопровождать мою сестру во время выхода в свет. Нам всем нужно освоиться в обществе, а загородный дом необходимо восстановить после пятнадцати лет запустения. Я должен стать виконтом, наследником и английским джентльменом. Научиться танцевать, – добавил он угрюмо, вызвав удивленный смех Филлиды.
Незаметно для себя они вышли на дорогу, ведущую к Квинс-Хаус. Филлида оглянулась и поняла, что они находятся у края парка, недалеко от пересечения Конститьюшн-Хилл с Найтсбридж-Роуд.
– Вам нужно перейти дорогу здесь, и вы попадете в Гайд-парк, – указала она. – Далее можете проехать вдоль парка по Найтсбридж.
– Значит, где-то недалеко Таттерсоллс[11]. Я собирался зайти туда после прогулки. – Он свистнул. Огромный ворон взмахнул крыльями и приземлился на его плечо, недобрым взглядом уставившись на украшения шляпки Филлиды.
– Молодым леди не положено этого знать. – Она попыталась показаться скромной. – Но он находится за углом возле больницы Святого Джорджа.
– Благодарю. – Эш запрыгнул в седло. Филлида обратила внимание на его длинные ноги, обтянутые узкими брюками, и безукоризненную осанку. – Надеюсь, мы скоро увидимся с вами, мисс Хёрст.
