– Да, Бес! – слова дались Константину с трудом. – Думаю, мы сможем договориться…
***
– И что за хрень здесь происходит? – спросил Каменщиков у одного из «черных».
Тот лишь показал ружьем на останки крысы.
– И что у нас тут? – капитан пнул трупик.
Из того вывалился трекер.
Замигал красным огоньком.
А планшет в руках Виталия Каменщикова показал, что перед ним Бес. Собственной, мать его, персоной.
– Думаю, он не хотел, чтобы его обнаружили, сэр, – заметил подчиненный.
И он был чертовски прав!
Бес провел капитана, оставив трекер на Ипподроме. Просто засунул датчик в пасть грызуну.
– Какого, мать твою, хрена?! Какого хрена?! – взревел Каменщиков.
Подчиненные расступились – никто не хотел схлопотать лишний раз по морде.
– Живо найти его, мать вашу. И дайте мне уже полное досье по этому уроду. Прямо сейчас!
К проблеме с пособниками Сухова добавился еще один геморрой, имя которому Бес.
В любой момент мог кто-нибудь явиться.
Например, отец.
Его счастье, кстати, что он не зашел прямо сейчас, когда я уже освободила одно запястье. Иначе – перерезала бы упырю глотку.
«Как он мог так поступит со мной? С девочками? Как?!»
Просто в голове не укладывалось.
Да, когда отец жил с нами, то мог запросто ударить маму. Напиться вдрызг и нашлепать меня за любую провинность. А иногда и просто так. Гулял направо и налево. Но сейчас он перешел все границы – бросил родную дочь на растерзание твари. Типа для проверки. А еще – доверил внучку вчерашнему ребенку, за которой самой нужен глаз да глаз.
«Уладит он, как же… Жди ветра в поле!»
Я уже освободила второе запястье, когда у палатки раздались шаги.
Кто-то подошел.
Встал у самого выхода.
Я замерла, стараясь не дышать.
Но сердце упрямо ухало в груди.
Ноги постояли еще несколько секунд, а потом двинулись дальше.
Я снова смогла дышать.
Захрипела.
Надо было перерезать веревки и на ногах тоже, но дотянуться до щиколоток было сложнее, чем произвести манипуляции бритвой. Все тело болело.
– Ч-черт! – прохрипела я.
Еще и голова раскалывалась – что они мне дали?! Снотворное, транквилизатор?! А, может, то и другое?!
Ноги свободны!
«Наконец-то!» – обрадовалась я.
И бухнулась на пол.
Реально упала мешком.
А потом начала извиваться как червяк, когда у входа снова послышались шаги.
Поползла под кушетку.
Едва успела спрятать ноги, как незнакомец заглянул в палатку.
– Вот ч-черт! Она сбежала-а! – заорал мужской голос.
Похоже, тот же мужик, который меня обкалывал.
Я доползла до края палатки и полоснула по пологу бритвой.
Ткань не поддавалась.
Пришлось резать еще и еще,
Наконец-то подходящая дыра!
Но напоследок требовалось сделать кое-что еще.
Отвлекающий маневр.
Я метнулась к тумбочке, на которой стояла керосиновая лампа.
И сбросила ее на пол.
Вспыхнуло пламя.
Я улыбалась, когда выползала из палатки: «Как тебе такой сюрприз, папаша?!»
***
Константин вышел из тоннеля злым.
Сходу внучку не освободил, только взял на себя дополнительные обязательства.
Скверные обязательства.
Можно было, конечно же, собрать народ, вооружиться как следует и заявиться в тоннель. Врубить свет – и выковырять засевшую там заразу. Но связываться с «деревенщиной» из лагеря себе дороже – те с перепугу могут вальнуть не только Беса, но и Катю.
Да и сам Бес не зря оставил девочку в заложниках – убьет в случае угрозы.
Константин этого позволить не мог.
Как бы он не относился к дочке, но внучки ему были дороже.
