невозможно жить с такими ранами. Не могли же явиться в наш мир монстры из древних легенд и забытых сказаний? Не могли же стать явью жуткие твари, о которых рассказывали в страшных предвестиях религиозные тексты? Призраки из кошмаров. Мороки из затертых мифов далеких ледяных земель. Кем еще могли быть те жуткие сущности? Сумасшедшими? Каннибалами? Неужели всё лишь предвестие грядущего конца, о котором пела, согласно писаниям, Богиня Матерь?
Оставалось просто ждать. И мы сами не знали чего или кого. Бездействие туманило сознание, рисовало в воображении страшные картины предвкушавшего нас неминуемого будущего. Если оно существовало для нас. Кто знает, что сейчас наверху?
Ехали за материалом, а угодили в ловушку. Почему нас не остановили новости последних недель? Почему не напугало повсеместное закрытие городов? Почему мы отнеслись к этому так вольготно, почем пропустили всю серьезность мимо внимания? Почему так легко выкинули из головы тех пациентов в больнице, которые грызли, рвали, рычали? Почему люди с улицы стали такими же, как те пациенты?..
И главное.
Почему Трое не разгласили информацию о Северной заразе? Почему не осветили происходящее на Севере и не предприняли опережающие действия?
Сэм продолжал стоять чуть поодаль, выглядывая через щели книжных полок на двери. Со шваброй в руках. В футболке с карикатурным монстром. Комичность и ужас ситуации поражали. Разве может быть так смешно, когда кровь стынет в жилах?
Нас накрыло происходящее с головой, словно внезапно поднявшаяся волна сбила не ожидающего человека с ног и повалила на горячий песок. Трудно собраться и осознанно все обдумать, а ведь это, собственно, и нужно было сделать. Но разве мы могли?..
Слишком напуганы. Слишком потеряны.
***
Снег шел. Падал крупными хлопьями. Очередной сон, где лишь бескрайнее белое поле и серое небо… Но землю пропитала кровь.
Не знаю, в какой момент я задремала. Просто провалилась в беспамятство на пару часов – смутные, размытые сновидения, сотканные из жутких наваждений и не менее пугающих воспоминаний, – а когда вновь открыла глаза, надеясь увидеть свою комнату или, в крайнем случае, потолок трейлера, стон разочарования вырвался из груди. Первые секунды продолжала лежать, свернувшись в клубочек и не находя в себе сил встать. Слышала, как Катерина тихо переговаривалась с Сэмом.
Отчужденность. Будто тело не мое, будто прошедшие часы заточения чужие, не со мной случившиеся, не мной прожитые.
— Который час? — наконец выговорила я.
Катерина дрогнула, Сэм обеспокоенно обернулся.
— Почти восемь, — ответила девушка, убирая выбившуюся прядь волос за ухо; я коротко кивнула, поднимаясь, и попутно глянула на Сэма. — И... эти ушли.
На короткое мгновение ощутила обескураживающую легкость, облегчение, и наивные слова Катерины словно сбили груз с моих плеч. Доля мига, когда я позволила себе поверить, что зараженные ушли, и мы могли выбраться из магазина и поскорее покинуть это ужасное место – решиться на то было страшно, но страшнее оставалось только ждать иллюзорной помощи, – оказаться снаружи и наконец-то узнать, что в действительности произошло. И тогда можно было бы забыть эти сутки навсегда, выкинуть весь случившийся кошмар из головы!..
Но такая яркая и идеальная фантазия вдруг напугала. Даже обескуражила. И смутное сомнение сдавило паникой легкие. Никто не мыл полы от крови. Никто не шел на работу. Никто не пытался нас спасти.
