Человек ли? Движения их медленные, ломаные. Тел людей, на которых напали, которых разорвали, не было. Лишь кровь. Ее разводы. Ошметки плоти. Остатки одежды.
Я дрогнула. Где они? Где они?! Невозможно же после подобного встать и уйти? Не могли же их съестьполностью? С костями?! Да и, упасите Небеса, съесть?! Не приходили ведь спасатели, не являлись медики; тела куда-то утащили? Но куда? Кто?
Пошатнулась, ужасаясь собственным мыслям. Съели. Невозможно!.. Бред, все бред – все лишь сплетни, россказни, слухи, сотканные из помутненных рассудков и злословия, махинаций таможенных баронов и осмелевших градоначальников… Это ведь был спектакль. Это ведь был он? Чтобы люди искали спасителей в лице правительства?
Снова накатил рвотный позыв, и я поспешно отвернулась. Закрыла глаза, взявшись за голову. Земля уходила из-под ног. Сделала первый шаг обратно, пошатнулась.
Придет ли спасение? Когда нас заберут? Заберут ли? А если все будет иначе?
Прижала руку к грудной клетке, ощутила, с какой силой бьется сердце.
Сэм внимательно наблюдал за каждым моим движением. С напускным спокойствием кивнул, пытаясь тем приободрить, но меня лишь передернуло. Вместо слов и дум о постороннем – бесконечный поток сознания в попытках отыскать выход, объяснение; связать прошлое и настоящее, попытаться различить среди густеющего мрака будущее. Все затерлось. Тогда существовал лишь магазин. Тишина. И первобытный страх, подпитываемый неизвестностью.
А если бы мы на сутки раньше? Если бы наш разговор с Гивори прошел так, как первоначально было запланировано? Было бы всё иначе? Понимала бы я происходящее хоть на толику?
На стене висел план эвакуации в случае пожара. Я понимала, что сидеть здесь – не выход. Но иного пути, казалось, тоже не было. Ни Сэм, ни уж тем более Катерина, не могли сказать мне ничего толкового, лишь сильнее сбивали с толку и нагоняли паники.
В животе громко заурчало. Я со страхом обернулась...
— Есть хочешь? — с невозмутимым лицом проговорил Сэм, хотя сам напрягся.
Я покачала головой, несмотря на то, что единственное, что побывало с утра в моем желудке – лишь стаканчик второсортного кофе. При одном упоминании еды во рту появился кислый привкус, а в животе перевернулось. Перед глазами — картинка за стеклом. Но слабость в теле давала о себе знать. На грани сознания я понимала, что нужно заставить себя проглотить хотя бы что-то.
— Сэм, — с какой-то мольбой в голосе проговорила, подходя к парню и подсаживаясь рядом. — Сэм, нас же правда вытащат? Ты слышал разговор Катерины? Ты сам слышал, что помощь придет?
Тот бросил на меня взгляд, и сжал зубы так, что на его лице выступили желваки; помолчал с пару секунд. Затем тяжело выдохнул и вновь постарался натянуть на лицо подобие улыбки.
— Конечно! — Сэм кивнул. — обязательно вытащат! Я сам слышал. Слышал, Штеф.
— Что конкретно они говорили?
— Штефани, — парень качнул головой. — Всё будет хорошо. Скоро все прояснится, и мы будем жить как раньше, — но не успела я ответить, как Дорт тут же продолжил, и скорее для самого себя, — хотя, жить как прежде? Но как? С такими-то воспоминаниями? Не представляю, что смогу потом спокойно спать. И воспринимать окружающий мир, как прежде, — осекся. Посмотрел на меня долго, серьезно. Катерина заворочалась и вновь замерла; спала она беспокойно, кашляла, постанывала. Мы с Сэмом встревожено переглянулись.
—Да, — произнесла я хрипло и глухо, точно не своим голосом. —
